- Что? – я непонимающе нахмурилась, обхватив себя за плечи и отступив на шаг от подозрительно молчавшего хозяина дома.
- Ничего, - хмыкнув, вермедведь прошёл в дом и осторожно усадил мелкого на диван. Подхватив свою куртку, валявшуюся тут же, он подошёл к столу и протянул мне свой телефон. – Думаю, тебе пора напомнить о себе, Реджина. И назначить встречу. Тем более…
- Пути назад уже нет, - я медленно кивнула головой, взяв предложенный мне смартфон. Та самая пустота в груди вновь шевельнулась, заставив меня на секунду замереть на месте. Но…
Я глянула на Михаила, на задумчиво хмурящегося Сэма, прислушалась к тихому посапыванию разомлевшего после прогулки Ремуса. И решительно набрала выученный до последней циферки номер.
Медведь прав. Пора напомнить о себе.
Глава 16
Стоило Реджине выйти на крыльцо, отгородившись от остальных обитателей дома, Сэм тут же вскинулся, сжимая руки в кулаки. И тихо, так, чтобы его услышал лишь один верзверь в этом доме, выдохнул:
- Что это было?
Михаил с минуту внимательно на него смотрел, а после снисходительно улыбнулся, пожав плечами:
- Не знаю о чём ты.
Стоявшая рядом кружка лишь чудом не полетела в сторону спокойного, как глыба блондина. Ирландец сжал её пальцами так, что побелели костяшки, но всё же сумел сдержаться. Не в последнюю очередь потому, что прекрасно понимал – лишний шум привлечёт к их «беседе» ненужное внимание.
Мельком глянув в окно, где маячила тонкая, худющая тень мелкой, мужчина глубоко вздохнул, заставив себя успокоиться и остаться на стуле. И поднял голову, глядя прямо в глаза этому… Медведю.
- Я вам благодарен, - медленно, по слогам протянул О’Рурк, опершись локтями на столешницу и сцепив пальцы в замок. В ответ на вежливое удивление на лице блондина, он хмыкнул, кивнув головой в сторону веранды. – За неё. И я знаю, что ваши звериные делишки не моего ума дело, но…
- Но? – любезно оскалился медведь, подавшись вперёд и усевшись за стол напротив него. Скрестив руки на груди, он хрипло хохотнул, явно думая о чём-то своём.
- Но что вы с ней, чёрт возьми, сделали?! – показное спокойствие слетело вмиг, выдавая всегда собранного и осторожного ирландца с головой. Передёрнув плечами, он коснулся туго перебинтованной раны, невольно вспоминая прикосновение шершавого, мягкого языка.
Это было странно. Дико, неправильно, ненормально. И ещё куча эпитетов, подобрать которые у Сэма не получалось. Во всяком случае, чтобы звучали они цензурно и не стали причиной для встречи с чужими когтями. Снова.
О’Рурк тихо фыркнул, качнув головой и криво усмехнувшись. Глупо было нарываться так открыто, но когда этот драный кот появился на пороге его дома и стал что-то требовать. Заявил, что он в праве, что человек должен ему подчиниться…
Что ж, Ирландец, как ни странно, не был ни миротворцем, ни добрым самаритянином. И грех самопожертвования не ставил во главу угла, трезво оценивая и свои силы, и свои возможности. И поведи себя член стаи Редж по-другому, вспомни он хотя бы о подобии воспитания, ответ был бы другой.
Вряд ли положительный, но всё же достаточно дипломатичный. Во всяком случае, простреленное колено болело бы не так обидно и не так сильно. Может быть.
Сэм самодовольно хмыкнул, вспомнив, как скакал козлом гость, получивший пулю в ногу. Плевать на то, что эта рана не причинит особого вреда чёртовому верзверю, способному исцелиться за пару минут. В тот момент О’Рурк чувствовал небывалое, ни с чем не сравнимое удовлетворение, забыв о проткнутом когтями плече и каплях крови, пропитавшим одежду насквозь.
И кажется, начинал понимать, почему все так радовались, что у него нет младших сестёр и братьев. На всех уродов пуль не напасёшься. Хотя…
- Занятный запах, - глухой, насмешливый рык напомнил о том, что он здесь не один. – Люди… Даже интересно, о чём ты думал… С таким лицом.
- О том, что мне вполне хватит и пуль и терпения, чтобы сделать из тебя дуршлаг, медведь, - тряхнув головой и отгоняя не нужные мысли, О’Рурк вновь пристально уставился на своего гостя. – И ты ушёл от ответа… Михаил.
- Хм… - задумчиво хмыкнул зверь. На его руках мелькнули когти, тут же втянувшись в пальцы, демонстрируя уровень самоконтроля. Но на этом замолчал, прикрыв глаза и думая о чём-то своём.
Затянувшееся молчание нервировало. Оно оседало липкими прикосновениями на коже, оставляя неприятный осадок на языке. Ирландец уже всерьёз подумал о том, что так и останется ни с чем, когда блондин шевельнулся и тихо, небрежно заметил: