И плевать, кто при этом пострадает.
Ежедневник нашёлся в самом нижнем ящике стола. Вместе с ключом от сейфа, пачкой смятых, залитых кофе бумаг и следами от острых когтей. Пристроив стопку макулатуры на край стола, я раскрыла записную книжку и принялась листать страницы в поисках оного единственного номера. Тут же набирая его на экране телефона и нетерпеливо постукивая ногой в ожидании ответа.
Трубку взяли после десятого гудка, когда я уже потеряла надежду на ответ. Тихий, сонный голос выдал недружелюбное бурчание, явно обозначенное как приветствие и, душераздирающе зевнув, наконец, внятно озвучил:
- Торн слушает. И я очень, просто очень надеюсь, что это звонит шикарная длинноногая блондинка, которая мне только что снилась. Остальные причины не считаю уважительными для побудки в столь ранний час в мой законный выходной.
Глава 20
«Мы верзвери. Люди никогда не смогут понять и принять наши законы, наши повадки, наши традиции. Но это не значит, что мы не должны держать с ними связь. Люди… Они напоминают нам о нашей человечности».
Эти слова отца я запомнила слишком хорошо. Как и негласный приказ быть терпимой в отношении людей, деловых партнёров стаи или просто наёмных рабочих. В конце концов, это банальный вопрос выживания. Сколько нас, верзверей, по всему миру? Сотны тысяч, может быть две?
А людей?
Тихо фыркнула, слушая бурчание Торна в трубку. Отец был хорошим вожаком. Он прекрасно понимал, что стоит лишь высунуть нос, лишь хоть на минутку поставить под сомнения собственную лояльность, на нас начнётся охота. И будь мы хоть трижды сильнее, быстрее, обладай хоть какой регенерацией и живучестью…
Нас истребят. Стоит только дать легальный повод.
- Максимилиан, - наконец, тихо рыкнула, обрывая возмущения этого профессионального балабола. Иногда я всерьёз сомневаюсь, что он действительно успешный, уважаемый юрист и человек, способный решить любую проблему одним щелчком пальцев.
Ровно до того момента, пока не увижу его в деле.
Максимилиану Торну было почти тридцать пять. Он был высок, жилист и просто непрошибаемо оптимистичен и галантен. Настолько, что вцепиться когтями в горло хотелось после первых пяти минут знакомства. А ещё он умел быть жестким, почти жестоким, редко шёл на компромиссы и доводил дело до конца. Всегда.
Пожалуй, за это я могла простить ему способность вывести меня из себя парой острых, едких фраз.
- Я так понимаю, ты звонишь исключительно по делу… - Торн едва слышно хмыкнул. Его голос по-прежнему звучал непринуждённо и легко. – И явно по срочному.
- Да, - разгладив листы бумаги, выуженные из ящика, я бегло просмотрела пару абзацев и едва заметно поморщилась. – Мне нужен договор, Макс. О передаче прав собственности и… О закреплении обязательств. И документы на усыновление, но это не так срочно, как первые два пункта.
С минуту в трубке царила тяжёлая, вязкая тишина. Торн о чём-то задумался, оглушительно громко щёлкая колпачком ручки. Я могла бы поклясться, что он устроился в кресле за рабочим столом и бездумно уставился на морской пейзаж, висевший прямо над входной дверью в его кабинет.
А в голове у Макса складываются и рассыпаются варианты действий, причины, что могли меня сподвигнуть на такую просьбу, и последствия оной для него самого.
- Я всё же не буду спрашивать, что случилось. Дела стаи меня не касаются… Ну, те что происходят внутри неё так точно, - мужчина заговорил снова, размеренно и спокойно. Едва заметно растягивая слова и осторожно подбирая формулировки, он продолжил. – Права распоряжаться счетами и собственностью передать не проблема. Могу выслать стандартный договор, тебе останется только указать нужные реквизиты сторон и поставить подпись. Нужно будет, правда, вывести твой вклад в трастовый фонд стаи… Этим я займусь прямо сейчас, если ты согласна. Доверенность на проведение таких операций у меня есть. А какие именно обязательства ты хочешь закрепить?
Вопрос был вполне обычным, я бы даже сказала логичным. Но почему-то вслух озвучивать собственное решение было страшно. Знаете, как будто пока ты держишь глаза закрытыми – всё хорошо, всё в порядке. Ровно до того момента, пока ты не «откроешь» глаза…
Пока ты не обличишь в слова собственное решение, разрушив привычный мир до основания.
- Я отдам им все счета, всё имущество, все земли. Кроме того, что принадлежит лично мне. И уеду. Навсегда, - сглотнув вязкую слюну, я сжала пальцы в кулак, не замечая, как когти пропороли кожу.
- Ясно, - Торн неопределённо хмыкнул, но комментировать ничего не стал. Только уточнил чуть помолчав. – А они?