Уже не имеет.
- Ну что ж, договор подписан, да, - покосившись на стоящего рядом со мной Сэма, Торн аккуратно собрал бумаги в стопку и убрал их обратно в папку. Проведя рукой по тёмным, чуть вьющимся волосам, он залпом допил порядком остывший кофе. – Я так понимаю, один экземпляр я отправляю в резервацию, второй положу в банковское хранилище. Что делать с копией?
- Её направь семье Богомиловых, - криво усмехнувшись в ответ на недоверчивый взгляд, я обхватила кружку подрагивающими пальцами и сделала пару торопливых, мелких глотков. Жмурясь от обжигающего тепла, согревшего меня изнутри.
- Я не хочу спрашивать, но… - нервным движением вытащив пачку сигарет из кармана, Макс щёлкнул зажигалкой. Затянувшись, он выпустил кольца дыма в потолок и, помолчав, всё-таки выдал. – Я, млять, спрашиваю. Какого хрена, Редж?!
Я не вздрогнула, нет. Просто чуть сильнее сжала пальцами кружку, не замечая, как кончики когтей царапают светлый, глянцевый бок со смешным тигрёнком. И мягко переспросила, склонив голову набок:
- Какого хрена что, Макс?
- Богомиловы. Один из самых консервативных кланов Охотников во всех штатах. Эмигрировали из Болгарии ещё в бурные девяностые. Да их свои же недолюбливают и откровенно побаиваются! И ты собираешься доверить им этот договор? Серьёзно?!
- Редж… - Сэм попытался вклиниться в разговор, но я от него отмахнулась. Сделав ещё один глоток отвара, я поставила чашку на стол. Аккуратно, повернув ручкой от себя.
И медленно поднялась, тяжело опёршись ладонями на столешницу, исподлобья глядя на застывшего Торна:
- Да, Макс, именно это я и собираюсь сделать! Если ты запамятовал, то я тебе подскажу. Каждый клан Охотников имеет свою, подконтрольную им территорию. И так уж совпало, что этот заповедник входит в круг интересов семьи Богомиловых. Будь они хоть трижды консервативны, эмигранты… Да хоть пришельцы с другой планеты! Это – их епархия, их территория. И ты, - тут я ткнула пальцем в притихшего Макса, - передашь им этот договор.
Пару минут мы мерялись с ним взглядами, в глупой попытке переупрямить друг друга. Наконец, Макс душераздирающе вздохнул и потёр лицо, садясь обратно на стул и признавая своё поражение:
- Ладно… Ладно! Чёрт бы тебя побрал, кошатина, - буркнув, он снова вытащил сигареты и закурил, нервно хохотнув. – Я искренне надеюсь, что успею отдать им бумаги до того, как получу пулю в лоб. Охотники вас просто не любят, а таких как мы… Имеющих связи со стаями, презирают. И за людей считают очень условно.
- Попробуй сначала им позвонить, - хмыкнув, я тоже опустилась на стул, поморщившись от ноющей боли в боку. – И если этот вопрос мы решили… Ты сделал то, что я просила?
- Да, - зажав сигарету зубами, Макс поставил на стол свой элегантный кожаный портфель. Убрав туда папку с договорами, вытащил на пухлый, белый конверт и бросил его мне. – Здесь все документы. Для тебя и для мелкого. Извини, пришлось пользоваться тем, что есть и любезным разрешением твоего бугая. Теперь ты - Реджина О’Рурк, мать-одиночка, путешествующая вдвоём со своим сыном, Ремусом. Паспорт, свидетельство о рождении, плохо проверяемая легенда – всё в комплекте и полностью легально. Думаю, господин О’Рурк не откажется подтвердить вашу недолгую, но счастливую семейную жизнь, не так ли?
В голосе Макса звучала неприкрытая насмешка. Я невольно покосилась на Сэма, молчаливой тенью продолжавшего стоять рядом со мной. Тот чему-то усмехнулся, кивнув собственным мыслям. И миролюбиво откликнулся, скрестив руки на груди:
- Не откажусь.
- Ну тогда я могу быть свободен, верно? – Торн вздохнул, затушив сигарету о пустую пачку и поднялся, прихватив портфель. Замявшись, брюнет снова зарылся пальцами в волосы и решительно обогнул стол.
Чтобы наклониться и стиснуть меня в объятиях, пока я растерянно моргала, застыв памятником самой себе. Я замерла, не зная что делать и как быть. С удивлением не ощущая привычной брезгливости и ловя себя на том, что мне… Приятно.
Приятно чувствовать чужую поддержку, осознавать, что я кому-то ещё не безразлична. И пальцы дрогнули, сжимая полы дорого пиджака, а нос сам зарылся в чужую рубашку, вдыхая пряный запах одеколона, смешанный с едва уловимым, естественным ароматом кожи. Кому-то это могло показаться странным, но…
Мы, верзвери, кинестетики. Нам важна взаимная привязанность, пусть даже такая мимолётная и больше деловая, чем дружеская. И я не могла позволить себе упустить эту возможность, возможность почувствовать себя нужной.