Гости Маруа притом не казались ни удивленными, ни шокированными тем, как обустроено далеко не скромное жилище дипломата. Я даже, грешным делом, начала подозревать, что подобные «красоты» в жилом доме — нечто нормальное и даже привычное в Галатии.
— Зато сразу видно, мужчина солидный, с достатком, не бедствует — так точно, — посмеивался вполголоса Арджун, заботливо поддерживая меня под руку. Правильно, а то могу и упасть от усталости и обилия впечатлений.
На нас как на незнакомцев, разумеется, поглядывали, однако, ровно столько, чтобы не показаться невежливыми. Маруа, как будто слегка заполошенный, вошел в гостиную спустя несколько минут, окликнул какого-то высокого блондина и уже вместе с ним подошел к нам с Солнышком.
— Мадемуазель Стоцци, месье Бхатия, позвольте представить вам моего ближайшего друга Дамьена Эрбле, — представил нам молодого человека хозяин дома. — Я возлагаю на него заботу о вас, пока я встречаю гостей. Прошу прощения, что вынужден на время оставить вас без внимания.
Выпалив это, Филипп Маруа развернулся и снова метнулся в холл, а мы с Солнышком с натянутыми улыбками смотрели на нового знакомца, который в свою очередь чувствовал себя совершенно уверенно.
— Мадемуазель, очарован, — промурлыкал он и тут же принялся целовать руку. Когда с лобызанием было покончено, внимания удостоился и Арджун: — Месье Бхатия, безмерно рад знакомству.
Стоит сказать, что держался Эрбле в схожем ключе с Маруа, но там, где павлин подкупал искренностью и совершенной естественностью своих манер, его друг демонстрировал определенную наигранность, будто он актер, талантливый, но еще недостаточно опытный.
— Как вам понравилось в Галатии? — решил выдать положенный минимальный набор вежливых вопросов приятель Маруа.
Смотрел мужчина уже именно на меня, в упор, довольно ясно давая понять, кто именно в нашей с Солнышком паре вызывает в нем жгучий интерес. Вот Дамьен Эрбле одевался вполне в духе современных трендов, мужественно, волосы носил короткие и косметикой не пользовался, чем выгодно выделялся на фоне своего близкого друга.
Арджун осторожно толкнул меня локтем, давая понять, что очаровывать Эрбле — моя непосредственная задача. Ну, не в первый раз. Я нацепила на лицо самое очаровательное из возможных выражений и даже сделала шаг в сторону Дамьена Эрбле.
— О, здесь совершенно замечательно! Я просто влюблена в вашу прекрасную страну!
Признание в любви Галатии мужчина, кажется, морально был готов воспринять как признание в любви к собственной персоне. Разумеется, это меня слегка раздражало, но в целом… пусть фантазирует, от этого не будет большого вреда.
— Филипп вас так превозносил, — принялся мурлыкать ласковым котом Эрбле, — что поневоле захотелось познакомиться с вами, мадемуазель Стоцци.
Даже стало немного любопытно, что же такого мог наговорить по поводу моей скромной персоны Маруа, с которым мы и виделись всего-то три раза за жизнь, и не так чтобы говорили по душам.
— Мне лестно это слышать, месье Эрбле, — расплылась в счастливой улыбке я, наблюдая искоса за Арджуном. Тот выжидал, пока я обработаю приятеля Маруа, чтобы тот уже представил нас другим людям, которые могли бы в дальнейшем оказаться полезны.
Если Солнышко хотел влиться в высший свет Галатии, то Филипп Маруа стал действительно верным ключиком, в его доме, судя по одежде и драгоценностям, собрались обеспеченные люди, а судя по манерам, еще и образованные и с лоском, который приобретается только практикой и только в определенных кругах.
— Никакой лести, прелестная мадемуазель.
Улыбка Дамьена Эрбле стала настолько широкой, что я начала волноваться, не треснет ли его личико от столь бурных эмоций. Глазами он меня не то чтобы пожирал, но явно размышлял на тему того, насколько близко можно свести знакомство.
Теперь под руку меня взял уже светловолосый приятель Филиппа Маруа, впрочем, держался он в рамках приличий и даже произносимые комплименты его были только пикантными, не более, никакой вульгарщины себе месье Эрбле не позволял, но весь вид мужчины сигнализировал, что мысли его были далеко не невинны.
За те полчаса, которые хозяин дома встречал все прибывающих гостей, Дамьен Эрбле представил нас с рассиявшимся Солнышком как минимум паре десятков потенциально полезных людей, которые отнеслись вполне благожелательно и ко мне, хотя в первую очередь к Солнышку (тот каждый раз вворачивал девичью фамилию матери), что вообще освоился предельно быстро, да и новые приятели приняли сына мисс Фелтон с распростертыми объятиями. Мою родословную, насколько можно было судить, никто всерьез не принимал, но, исходя из оброненных фраз, я предположила, что удалось показать себя неглупой и приятной особой.