— Чё? — это было единственное, на что Антон был сейчас способен.
Тоша не издевался, Тоша и правда плохо соображал. Голова кружилась, и ему очень хотелось куда-нибудь прилечь. Да и ситуация, в которой он очутился, представлялась в его сознании какой-то неправильной, не такой, какой являлась на самом деле. Он глядел на людей перед собой, и они веселили его… или мешали. Он еще не понял. То ли веселили, ну смешные же, правда? То ли мешали — загородили дорогу, мелют что-то несуразное, честное слово…
— Говнюк! — взорвался Владик и, не сдержавшись, со всей дури вмазал Домову в челюсть, а потом долбанул в бок.
От этого импульса Антон совершил несколько длинных неустойчивых шагов и оказался повергнутым на специальной площадке для мусорных бочков, где, разумеется, царили отнюдь не идеальный порядок и чистота. Боль, прорезавшаяся в его теле так неожиданно, заставила затуманенный рассудок просветлеть. Даже резкость в глазах приобрела более-менее нормальный фокус.
Теперь он понял, отчего его тело хотело их разорвать, этих быдловатых реальных ребят, действительно полагающих, что подкараулить в подворотне вшестером — это круто. Немного удивляло, как на подобное решился Никита, они же, в конце концов, вместе работают! Но его обычно завистливые глазки, понимание где-то в глубине, что ничего-то он в жизни не добился, написанное на лбу, и очевидный страх перед знакомыми это объясняли.
Больше эти парни Домова не веселили… а вот мешали конкретно…
— Я тебя отделаю, что сам себя в зеркале не узнаешь, засранец! — Владик распалился. Его, похоже, и деньги уже не так сильно волновали — в пустой башке стучал ритм драки, на шее вздыбились от пульсирующей крови вены. Что там какая-то мораль, или цель — все отступило на второй план, и лишь жажда, жажда насилия овладела этим мужчиной.
Тоша улыбнулся. Ему и самому было знакомо это чувство. Однако… Не выглядит же он, охваченный вкусом битвы, так же премерзко?!
— Чё ты лыбишься?! Чё?! — махнул битой Владик.
Он шагнул к Домову. Паренек, лежавший посреди мусора, вел себя так, словно чувство страха было вовсе не свойственно ему. И это бесило! Жутко бесило! Он не мог не бояться. Не мог! Никто бы не смог! А иначе… иначе, чего тогда они все здесь стоят?!
— Ты попал, урод! — замахнулся нападавший. — Ты у меня еще в ногах валяться будешь!
Однако удар отчего-то не был результативным! Домов лишь слегка подвинулся, так незаметно, словно и вовсе ничего не делал, но бита, проскользнув мимо него, влетела в большой старый ламповый телевизор, раскрошив экран.
«Что за?!.. И какой насмешливый взгляд черных глаз!»
— Попал-то у нас ты, — проворковал Антон, когда его соперник был в процессе второй попытки.
Товарищи Владика не успели понять, что произошло, но их главарь качнулся в сторону, а затем шмякнулся всей своей накачанной тушей прямо на осколки разбитого им телеприемника. А вот тот, за кем они охотились, тот, который уже не должен был и рыпаться, не только встал, хотя после такого удара это было делом нешуточным, но еще и с силой наступил на Владислава, вдавливая в его тело части телевизора. Причем при этом выглядел так, будто шпиговать прохожих радиоаппаратурой было для него делом совершенно привычным, даже обыденным…
Поверженный нападавший издал душераздирающий вопль вперемежку с хрипом, когда его кожа лопалась под напором острого нутра выкинутого на помойку старья.
— К-какого?
— Что за…
— Ублюдок! — послышались с разных сторон испуганные вскрики.
И свита, заражаясь жаждой мести, кинулась на обидчика своего господина, наполненная той же яростью, что прежде выливалась из Владика невидимыми, но вполне ощутимыми волнами.
Через минуту все их оружие уже покоилось в телах их хозяев и, истекая кровью, в предсмертной агонии, они лишь смотрели на этого странного парня, которого почему-то уже не могли ненавидеть…
Антон поглядел на находящегося в ступоре Никиту и наклонился, поднимая с земли то, что ему приглянулось, еще когда она лежал посреди разбросанного хлама.
— Н-не… — запинаясь пролепетал тот. — Я не х-хотел! Он меня заставил! Я п-правда!
— Да-да, — сказал Антон, подходя к нему. — Трусливый, жалкий пес. Хоть умри достойно!
Глаза мужчины широко раскрылись. Он не верил. Он не желал признавать. Он отвергал…
Глядя в глаза Домова, он видел в них свою гибель, но, не имея сил ни защититься, ни бежать, просто ждал, когда тот приблизится. Ждал, трясясь от страха, умоляя тихим голосом, и зная, что ничто ему уже не поможет… Но кто бы мог подумать, что он умрет вот так?! Попав по глупости не в ту компанию, позарившись на легкие деньги…