— Слышал.
— Это как бы почерк каждого бога. Его вотчина.
— И, видимо, прослеживаемых почерков семь…
— Именно.
— Что ж, хорошо. — Домов махнул рукой. — Вам известно, где моя мать?
— Что?
— Раз уж мы получаемся известным способом, где женщина, что родила меня?
— Отчего вы решили, что один из семи судей обязательно мужчина?
— То есть они разнополые?
— Это не известно наверняка…
— Ничего не известно! — фыркнул Антон в сторону.
— Я расскажу вам о том, как мы появляемся на свет, и, возможно, тогда вы поймете, отчего мы пришли к этим выводам… Даже в первые часы нашей жизни мы уже те, кто мы есть. Все дети вокруг нас умирают, ибо такой подарок достается нам от предков — первая жертва — их души. Если нас породила человеческая женщина, то и она уходит в мир иной. Но иногда малышей находят одних, всегда рядом с роддомом или больницей — местом наибольшего скопления душ. Эти дети сильнее других, оттого ли, что, возможно, вышли из чрева бога, или дело в «первой жертве», кто даст определенный ответ?
— Понял. И много таких, как мы?
— Нет, мы очень редки. Далеко не всегда человеческое существо способно выдержать контакт с судьей, и тем более потом, если это женщина, выносить подобного ребенка.
— Сколько?
— Вы хотите услышать точную цифру? Кто знает подобное? Вероятно, сейчас не более десяти…
— Здесь?
— В мире.
— Откуда вам это известно?
— Я расскажу вам, Антон Владимирович, — отозвался Анатолий. — Как мне удалось выяснить, исследования Григорьева носят не чисто научный характер. Есть люди, организация, может даже несколько, они выслеживают детей, ищут их повсюду.
— Зачем?
— Затем, что вы, Антон Владимирович, очень хорошие убийцы.
— Хм… просто бюро ассасинов какое-то.
— Да-да! Как это вы верно сказали! — воскликнул ученый. — Вы понимаете, насколько выгодно иметь подобного вам? Человека, способного уничтожить любого! Вы незаменимы.
Антон усмехнулся. Незаменим. Однажды он уже, бравируя, заявлял нечто подобное. Тогда на это ответили, что это не так. Но теперь те слова звучат по-иному…
— Они ищут вас, делают своим орудием. А тех, кто не способен приносить пользу, отдают в руки Григорьева. И тот пытается повторить деяние богов.
— Клонирует нас?
— Что-то в этом роде, да.
Антон опустил глаза. Вот значит, что она скрывала от него. И послала его, чтобы продолжать скрывать и дальше…
— Вас тоже ищут, вы знаете? — спросил он у ученого. — Они послали Дмитрия. Он, похоже, хорошо умеет выслеживать.
— Да, я в курсе. Мальчики говорили мне. Его имя на самом деле не Дмитрий. Вроде бы Джеймс. Бельгиец или француз… Я точно не помню. Но он и правда способен отыскать любого.
— Сколько детей в институте?
— Теперь только двое.
— Отчего вы не прихватили и их?
— Вы просите невозможное, — слабо улыбнулся Анатолий. — Я забрал самых важных!
Домов взглядом попросил объяснение.
— Видите ли. Эти малыши в каком-то смысле так же, как и знакомый вам Дмитрий, способны отыскивать других. Теперь, без них, Григорьеву и остальным будет труднее.
— Но это не остановит их?
— Нет. Появление на свет детей семи судей, как вы понимаете, не может пройти незаметно…
— Первая жертва…
— Именно.
— Что же умеют они? — Антон кивнул на ребят, двое из которых резвились друг с другом, а третий так и сидел наполовину в шатре, наполовину снаружи.
— Близнецы? Они властвуют над временами. Каждый видит одно направление. Но сильнее всех Эн, он — связующее звено между ними.
— То есть они могут предсказать появление на свет одного из нас?
— Правильно, Антон Владимирович.
Тоша задумался. Как все-таки трудно поверить в подобное! Но как все-таки хочется верить! Оттого ли, что внутреннее чутье отзывается на это, или оттого, что лестно считать себя не просто «странным», но почти богом?
— Удивительные малыши! — сказал Анатолий, прервав мысли Домова. — Вы знаете, что дети семи судей преимущественно живут не больше тридцати — сорока лет?
— Узнал только что… — укорил его Антон.
— Да, верно! Силы, видимо, высасывают из вас жизненные соки. Тело быстро изнашивается. Но только не у них, — Анатолий обернулся. — Им уже больше ста…
— Больше ста?
— Да, по виду не скажешь. Возможно, их власть над временем больше, чем просто видения…
— Значит, мне недолго осталось… — уголки губ Антона отчего-то поползли вверх.