— А разве это не так? — прервал Антон.
— Нет, — лаконично сказал голос. — Просто нам так удобно. Но если вы и дальше будете избегать вызовов, просто когда вам захочется… нам придется принять меры.
— Я буду у вас через час.
— Поторопитесь, — сказал голос, и в трубке послышались короткие гудки.
Антон направился на кухню и положил в миску кошкину еду, что он купил вчера ночью, перед тем как зайти домой. Кошка была благодарна, так что, пока Тоша пил чай, в течение тринадцати минут отчаянно топтала его локоть.
— Мне пора, красотка, — сказал он ей, вставая.
— Мрррр, — ответила кошка.
— Я ненадолго.
Антон быстрыми шагами шел в направлении офиса. Охранник, со страхом глядя на него, даже не стал спрашивать пропуск, только отшатнулся.
— Зачем ты работаешь здесь? — спросил его Домов. — Зачем? Если настолько труслив?
— Я… я… я ду-думал, что так смог-гу доказать себе… — запнулся тот, пытаясь понять, зачем все это рассказывает.
— Это не пройдет, — ответил Антон. — Только не с тобой, — добавил он, хлопнув охранника по плечу.
Тот, зажмурившись, прижался к стене, боясь пошевелиться.
Антон зашел в лифт. Рядом с ним находились две девушки и один мужчина.
— Мне на четвертый, пожалуйста, — слащаво пропела одна из них.
— Дурацкая идея, нужно было идти по лестнице, — сказал Антон сам себе, добавив громче: — Конечно.
Он нажал на шестой, ожидая, что девушка сейчас вытворит что-нибудь эдакое. Так и случилось. Как только Домов опустил руку, та прижалась к нему и попыталась обнять.
— Надя? — удивленно сказала ее подруга. — Ты что?
— Отстань! — злобно ответила та.
Антон аккуратно отцепил Надю и буквально сунул ее в руки подруге.
— Нужно уметь держать себя в руках, — сказал он ей. — А тебе, — добавил Тоша другой, — лучше следить за подругой, — он улыбнулся ей. — Тебе повезло…
Та ошарашенно слушала Антона, пытаясь сдержать вырывавшуюся подругу и понять, отчего сердце так бешено стучит, будто вот-вот вырвется из груди.
— В чем повезло? — спросила она, когда лифт остановился на четвертом этаже, не своим, сиплым голосом.
— У тебя хорошая сила воли, — сказал Антон вслед временным попутчицам и, когда двери закрылись, добавил: — А может, и просто нет никаких явных наклонностей…
Девушка, сдерживая подругу, молча смотрела на закрывающийся лифт. Она не могла ни о чем думать, кроме странного поведения Нади и странных черных холодных глаз незнакомца. Стоило дверям закрыться, Надя перестала вырываться и тянуться по направлению к парню. Она словно очнулась.
— Нат? Что случилось, а? — удивленно спросила подругу Надя.
— Не знаю, — ответила та, не переставая думать об этих глазах. Странные глаза. Страшные глаза.
Антон обернулся и посмотрел на мужчину. Тот, прижавшись к стенке лифта, нажевывал печенье прямо с пачкой.
— На диете? — спросил Тоша понимающе.
Человек не ответил, ожесточенно разгрызая фольгу.
Лифт остановился на шестом, и Антон вышел. Он дошел до кабинета с надписью: «Тихомирова Наталья Осиповна. Главный бухгалтер». Из него вышла робкая девушка с волосами цвета мокрой соломы, небрежно затянутыми в узел. У нее в руках была огромная кипа бумаг.
— Здравствуйте, Антон Владимирович, — тихо сказала она. — Наталья Осиповна уже давно ждет вас.
— Я знаю, — Домов заметил, что у девушки, видимо, сильно болит голова. — Давай помогу.
— Нет, что вы, — ответила девушка. — Это моя работа.
— Перестань, Таня, мне не трудно, — Антон практически вырвал из ее рук пачку бумаг. — Ого, тяжелая! И как ты только со всем справляешься?
— Просто делаю свою работу. И все, — тихо ответила она, слегка улыбнувшись.
— Куда нести?
— Ко мне.
Они прошли через уйму дверей и оказались в самом маленьком закутке этого этажа. Тут стоял стол, многочисленные ящики и два телефона. На жутких безликих серых стенах повсюду были развешаны какие-то диаграммы и графики, раскрашенные офисными маркерами. На столе царствовал ужасный беспорядок. Девушка, словно испугавшись этого, попыталась быстро хоть как-то прибраться. В суете она чуть было не опрокинула чашку с кофе, но Домов успел предотвратить несчастье, переложив ношу в одну руку, а другой подхватив чашку и поставив ее на место.
— Спасибо! — робко промолвила Татьяна. — И извините.
— За что? — улыбнулся Антон. — Вот твои бумаги, — сказал он, осторожно кладя их на этот хаос из всевозможных листов, ручек, резинок, папок и карандашей. — Не нужно столько работать.