Оставшись вдовой еще в молодости, Агафья Семеновна Мельгунова решила посвятить свою жизнь Богу и в 1750- х гг. прибыла со своей трехлетней дочерью в Киев с целью поступить в монастырь. Здесь она приняла монашество во Флоровской обители с именем Александры. Однако ее подвижническая жизнь в Киеве продолжалась не очень долго: Господу было угодно возложить на нее обязанности основательницы нового монастыря. Вот как свидетельствуют об этом священники Василий Дертев и Василий Садовский, а также Н. А. Мотовилов: «Мать Александра однажды после долгого полунощного молитвенного бдения сподобилась видеть Пресвятую Богородицу и слышать от Нее: “Это Я, Госпожа и Владычица твоя, Которой ты всегда молишься. Я пришла возвестить тебе волю Мою: не здесь хочу Я, чтобы ты окончила жизнь твою, но так как Я раба Моего Антония вывела из Афонского жребия Моего, Cвятой горы Моей, чтобы он здесь в Киеве основал новый жребий Мой, лавру Киево-Печерскую, так тебе ныне глаголю: изыди отсюда и иди в землю, которую Я покажу тебе. Иди на север России и обходи все великорусские места святых обителей Моих, и будет место, где Я укажу тебе окончить богоугодную жизнь твою, и прославлю Имя Мое там, ибо в месте жительства твоего Я осную такую обитель великую Мою, на которую низведу Я все благословения Божий и Мои, со всех трех жребиев Моих на земле: с Иверии, Афона и Киева. Иди же, раба Моя, в путь твой, и благодать Божия, и сила Моя, и благодать Моя, и милость Моя, и щедроты Мои, и дарования святых всех жребиев Моих выну да будут с тобою!”»[2]
Четыре удела Пресвятой Богородицы
Второй: Святая Гора Афон. Когда Божья Матерь готовилась отправиться в Иверию, Ей явился Ангел, возвестивший, что эта страна просветится впоследствии, а Ей будет дан иной удел. В скором времени Богоматерь пожелала навестить Лазаря, воскрешенного Господом и бывшего тогда епископом на Кипре, и отплыла к этому острову. Но внезапно поднялась буря, и корабль, отдавшись Божьей воле, понесся в другую сторону. Увлеченный в Эгейское море, он пристал у берегов Афонской горы, переполненной тогда языческими капищами. Пресвятая Дева, видя, что проявляется воля Божья на предреченный Ей Ангелом жребий на земле, вышла на берег, возвестила язычникам о тайне воплощения Господа Иисуса Христа, раскрыла силу Евангельского учения и сотворила здесь много чудес.
Очнувшись от этого видения, мать Александра, как человек глубоко верующий, отнеслась к нему хотя и с восхищением, но и с некоторым сомнением, ибо святые отцы Церкви не велят христианам безоговорочно верить снам. Так и она – не сразу решилась поверить во все услышанное и увиденное, но обратилась к своему духовному отцу. Монахиня Александра сообщила о чудесном видении духовнику, а затем другим известным в то время подвижникам из монахов Киево-Печерской лавры, а также старицам, одновременно подвизавшимся с ней в Киеве. Она просила разъяснить, можно ли этому видению верить? Не было ли оно игрой воображения и бесовской прелестью? После молитв и долгих размышлений духовники и старицы-подвижницы единогласно решили, что явление Пресвятой Богородицы совершилось на самом деле. Во-первых, заявили они, диавол, хоть и может иногда для прельщения людей принимать вид Ангела света, но не в состоянии и не в силах явиться в образе Божьей Матери. Во-вторых, проводившая строгую и чистую молитвенную жизнь мать Александра едва ли могла находиться в прелести духовной или диавольской. И, в-третьих, видение Царицы Небесной произошло для великого богоугодного дела – основания новой монашеской обители. Все это, по мнению старцев, несомненно значило, что Богородица истинно явилась матери Александре и удостоила ее быть избранницей, первоначальницей и первоосновательницей четвертого жребия Божией Матери во вселенной.
Однако вторая половина XVIII в. для Русской Православной Церкви была временем непростым, реформаторским. Многие монастыри указом Екатерины II «сокращались» (всего было закрыто около 500 монастырей – более половины в стране, а прошения о создании новых отклонялись), а монахам строжайше запрещалось путешествовать («бродить»). Поэтому, следуя благословению и совету Киево-Печерских старцев, мать Александра скрыла до поры до времени свой монашеский сан, и под прежним именем богатой вдовы Агафьи Семеновны Мельгуновой пустилась в путь, указанный ей Богоматерью. Совет киевских отцов полностью оправдал себя. Путешествуя по России, женщина снова ждала указания Пресвятой и Пречистой Девы, где и когда повелит Она воздвигнуть монастырь.