ОБРЕТЕНИЕ СВЯТЫХ МОЩЕЙ БЛАЖЕННОЙ ПАРАСКЕВЫ 15-20 сентября 2004 г.
Житие святой блаженной Марии Дивеевской
Мария Захаровна Федина родилась в конце 60-х или в начале 70-х годов XIX столетия в селе Голеткове Елатемского уезда Тамбовской губернии. Родители ее, Захар и Пелагия Федины, умерли рано. Отец скончался, когда Марии едва минуло тринадцать лет. После смерти мужа Пелагия поселилась с дочерью в доме старшего сына. Но здесь им не было житья от невестки, и они переселились в баньку.
Мария с детства часто ходила в церковь, была молчалива и одинока, никогда ни с кем не играла, не веселилась, не занималась нарядами, всегда была одета в рваное, кем-нибудь брошенное платье. В то же время девочку отличал неспокойный характер и многие странности. Господь особенно о ней промышлял, зная ее будущую ревность по Богу, и во время работ она часто видела перед глазами Серафимо-Дивеевский монастырь, хотя никогда там не бывала.
Через год после смерти отца умерла мать Марии, и девочке совсем не стало житья от родных.
Однажды летом несколько женщин и девушек собрались идти в Саров. Мария отпросилась пойти с ними и домой уже не вернулась. Не имея постоянного пристанища, она странствовала между Саровом, Дивеевым и Ардатовом — голодная, полунагая, гонимая. Ходила, не разбирая погоды, зимой и летом, в стужу и жару, в половодье и в дождливую осень одинаково — в лаптях, часто рваных, без онуч. Так однажды шла она в Саров на Страстной неделе в самую распутицу — по колено в воде, перемешанной с грязью и снегом; ее нагнал мужик на телеге, пожалел и предложил подвезти, но она отказалась. Летом Мария, по-видимому, жила в лесу: когда она приходила в Дивеево, ее тело было сплошь усеяно клещами, и многие ранки уже нарывали.
Мария часто посещала Серафимо-Дивеевский монастырь. Некоторые сестры любили ее, чувствуя в ней необыкновенного человека, давали чистую и крепкую одежду вместо лохмотьев, но через несколько дней Мария вновь приходила во всем рваном и грязном, искусанная собаками и побитая злыми людьми. Иные монахини не понимали ее подвига, не любили и гнали, ходили жаловаться на нее уряднику, чтобы он освободил их от этой «нищенки». Урядник забирал Марию, но, поскольку она изображала из себя совершенную дурочку, сделать ничего не мог и отпускал ее. Тогда она снова шла к людям и часто, как бы ругаясь, обличала их тайные грехи, за что многие не любили ее.
Никто никогда не слышал от Марии ни жалобы, ни стона, ни сетования на человеческую несправедливость, не замечал уныния или раздражительности. Часто внешне неприметное смирение блаженной скрывалось под видом грубости. И Сам Господь за ее богоугодную жизнь, величайшую кротость и терпение прославил Марию Ивановну среди жителей. Они начали замечать: что она скажет или о чем предупредит, то сбывается, и у кого остановится, те получают благодать от Бога.
В Серафимо-Дивеевском монастыре существовала удивительная преемственность блаженных стариц. Первую из них, Пелагию Ивановну Серебренникову, благословил жить в Дивееве сам батюшка Серафим, при личной встрече сказавши: «Иди, побереги моих сирот-то!...» Пелагия Ивановна «берегла сирот» в течение 47 лет и незадолго до кончины благословила остаться в монастыре блаженную Пашу (схимонахиню Параскеву), подвизавшуюся 30 лет в Саровском лесу, а затем почти столько же в Дивееве.
Мария Ивановна, в свою очередь, духовно окормлялась у Прасковьи Ивановны, приходила к ней за советом. Впоследствии Марию спрашивали, отчего она называет себя по отчеству «Ивановна», а не «Захаровна», а она отвечала: «Это мы все, блаженные, Ивановны: по Иоанну Предтече». Блаженная Прасковья Ивановна, предчувствуя кончину, говорила близким: «Я еще сижу за станом, а другая уже снует, она еще ходит, а потом сядет». А Марии Ивановне, благословив ее остаться в монастыре, сказала: «Только в мое кресло не садись».