– Да, и заканчивал бы ты болтать на эту тему. Особенно с ней, – не отворачиваясь от окна, предложил Тэи Зи. – Поверь мне, так только лучше будет. Лучше расскажите, как у вас там все сложилось?
Грейцель задумалась.
– Я сейчас пытаюсь вспомнить, – сказала она, – но почему-то не могу. Нет, кое-что я помню. Как вы ушли – помню. И еще…
Она сбилась, мельком глянула на Вингу и продолжила:
– И еще совсем немного. Как камень разбивали – помню. А потом все словно начинает гаснуть.
– Да, как будто в воду погружается, – согласился с ней Девирг. – Мягко так, но не рассмотреть.
– Ну вас, – поежилась Винга. – Не помните – и не надо, значит. Я вот вообще толком ничего вспомнить не могу. Помню, что, кажется, что-то с глазами было… не помню только что. И что просыпалась где-то, вроде бы в Ховскооде. А вы теперь говорите, что мы там и не были. Вообще не понимаю теперь, где правда, а где нет.
– Ну, и не ломай голову, – поспешила сказать Грейцель, стремясь скорее закончить разговор на скользкую тему. – Главное, скажите – одержимые к вам не прорвались? И вообще, что там было в пещере?
– Не прорвались, благодаря вам, – кивнул Кин Зи. – Врата там были. Вроде тех, которые создала Нойрэ. А к ним был приставлен крайне настырный и нудный сторож.
– Ну и вы… – начал Девирг.
Грейцель толкнула его в бок кулаком.
– Ну и мы с Тэи, как мужчины воспитанные, пропустили девушек вперед, а сами остались побеседовать с этим… непонятно чем. В общем, нет больше ни его, ни врат. Камни-то, может, и остались, только добраться до них больше никак нельзя. Потому что, да простят нас гедары, но пещеры тоже больше нет. Да, Тэи?
– Угу, – отозвался Тэи Зи. – Ни пещеры, ни пути в нее в нее, скорее всего. Пожалуй, хорошо, что гедары туда не наведываются. Но с гевлами объясняться, скорее всего, придется.
– Да, придется. Боюсь, нужно рассказать им о Тойя, – вздохнула Вейга. – Мэис, а что у вас с Алекриз случилось? Что там было? Нашли вы страницы?
«Ты принесла их. Принесла мне мои записи», – вспомнила вдруг Мэй Си тихий голос, и на секунду снова ощутила пронизывающий холод мертвого мира, который Сандар назвал Серым. Этот бесцветный мир сейчас был рядом, прямо здесь, в этой теплой, наполненной ярким солнцем комнате, но никто не мог его почувствовать, даже она сама.
– Да, страницы были там, – сказала она.
– И вы их нашли?!
– Ну конечно, – улыбнулась Мэй Си. – Иначе мы бы здесь не сидели.
– Ну, рассказывай, давай! – Вейга, шутя, бросила в нее мягкой подушкой, – Что из тебя тянуть-то все нужно?! Ты от Тэи заразилась что ли?!
– Серьезно, Мэис, прекращай! – потребовал Дэвирг. – Почитатели требуют рассказа о твоих подвигах. Будешь темнить – мы сами таких песен о вас напоем – тебе же потом с Алекриз краснеть на пару!
– Да я и не сделала ничего, – Мэй Си махнула рукой. – Вообще-то, если кто-то и отличился, так это она. Если бы она не догадалась снять со страниц защиту диском, ничего бы не вышло. Я ее даже оцарапать не смогла, не то чтобы пробить! А потом появился Энрос и уничтожил их вместе с дневником.
– Кто?! – широко раскрыла глаза Вейга.
– Ты что, его видела?! – подскочила Винга. – Ты с ним говорила? Какой он?!
– Видела… Говорила… Но я, так же как и вы, почти ничего не помню, – соврала Мэй Си. – Так… образы неясные. В общем, моей заслуги в этом практически никакой.
– А вот мне, напротив, кажется, что в том, что мы снова увидели наш милый уютный дом, именно твоя заслуга, – возразил Девирг. – Так что, признавайся, Мэис, что ты ему сказала. Я по себе знаю, что скромность – отличительная черта настоящего героя, но Тэи уже всем нам показал, что ты помнишь больше, чем говоришь. Ну, давай, не жмись! Или мы Тэи на тебя напустим. От его проницательного взгляда ничего не скроется!
– Ну, раз ничего не скроется, то ладно, – улыбнулась Мэй Си. – Я сказала: «Я хочу быть с ними».
– Что, правда?! – Винга, которая сидела рядом, улыбнулась и ее глаза заблестели. – Мэис…
Она горячо обняла девушку. Сестра присоединилась к ней, обхватив Мэй Си с другой стороны.
Грейцель улыбнулась и с благодарностью посмотрела на нее. Она бы и сама обняла Мэй Си, но для нее уже не осталось места.
Девирг тоже улыбнулся. На пару секунд с его лица слетела разбитная маска и на нем отразилась глубочайшая признательность. Но он тряхнул головой – и беззаботное выражение вернулось.
– Ты могла попросить все что угодно, и предпочла снова созерцать наши милые лица? Друзья мои, да это не просто скромность. Перед нами – пример истинной самоотверженности! Но давайте соблюдать формальности. Тэи? Было сказано именно так? С точностью до слова?