– Но почему? Я понимаю, почему можно было потерять камни – их энергию сдерживала Йорведара. Но почему я не могла ощутить страницы, даже когда видела их перед собой? – спросила Мэй Си. – И еще: вокруг них не было практически никакой защиты, только тонкая оболочка. Но я не смогла ее разбить, как не пыталась.
– Я знаю, – кивнула Иове Ли. – У тебя никогда не хватило бы на это сил.
– Почему?
– Потому что Тиао Тэй знал, что мы не остановимся, пока не найдем их. И поэтому он очень надежно укрыл их. Гораздо надежнее, чем может показаться.
Она посмотрела на Мэй Си:
– Он спрятал их во времени. Запечатал под защитной оболочкой всего одно короткое мгновение, которое замерло навечно. Страницы невозможно было найти – в нашем мире они с каждой секундой все глубже погружались в толщу прошлого. Были здесь, но не сейчас, понимаешь? Я ощутила совсем легкий рассеивающийся след давно минувшего времени, когда оказалась там. Прошлое плавало в настоящем, как крупный пузырек воздуха в густой воде. При помощи диска Алекриз рассеяла силу, удерживающую время вокруг страниц и прошлое растворилось, страницы оказались в настоящем, мы наконец-то смогли их увидеть и начали действовать.
Она обвела взглядом окружающих и вдруг улыбнулась.
– И ответ на последний незаданный вопрос: были ли мы сами уверены в успехе? Нет. На самом деле, все могло сорваться в любой момент. Но, благодаря вам, все получилось. И поэтому именно вам все должны быть признательны за то, что все закончилось хорошо.
Она замолчала. Девирг вдруг поднялся, подошел к Иове Ли, опустился на одно колено и, взяв ее руку, коснулся ее губами.
– Теперь я, кажется, вас понимаю, – тихо сказал он. – Простите.
Иове Ли легким движением взъерошила его светлые волосы.
– Девирг, Девирг… вот что у вас всегда хорошо удавалось – так это неподражаемо галантно извиняться.
Она снова оглядела собравшихся.
– Вам не кажется, что в этой комнате витает настроение, как-то не очень соответствующее празднику? А ведь до меня дошли слухи, что утро у вас сегодня выдалось шумным и веселым.
Она озорно подмигнула Девиргу.
Блондин смутился, а лицо Грейцель приобрело цвет спелой ярко-алой ягоды.
– Вы не подумайте, конечно, что я в претензии за свое сегодняшнее пробуждение в живом и целом виде… – начал он.
– Ну, еще бы, – усмехнулась Алекриз. – Да еще и не в одиночестве.
Девирг цветом лица уподобился Грейцель.
– Смотрите, – Вейга показала на него пальцем. – Сколько я знаю Девирга – это первый раз, когда он краснеет. С ума сойти!
– Я вот о чем: разве обязательно было, чтобы я проснулся в одной кровати с Грей? Да еще и… – он смущенно кашлянул, – не совсем одетым? Она и так меня подозревает непонятно в чем.
– Теперь стоять под чужим окном и пялиться на голую девушку называется «непонятно в чем»? – невинно поинтересовалась Алекриз.
– Что?! – цвет лица Девирга из красного стал пунцовым. – При чем тут я?! Почему я всегда виноват?! Тэи, Кин – им никто слова не сказал! А я, чуть что, по уху получаю! И вообще – сегодня я был ни при чем!
– Раз ни при чем – чего же тогда убегал, сверкая голыми пятками? – спросила Алекриз. – Сказал бы спокойно «Грейцель, я тут ни при чем» и ушел, гордо шелестя простыней.
– Одеяло спер, – наябедничала Грейцель.
– Ну, или так. Что касается одежды – извини, но тут уж ничего не поделать. Стоило бы самому позаботиться.
– И каким же это образом?!
– Проснулся потихоньку, выполз из комнаты, прокрался к себе, оделся, никого не компрометируя, – вставила свою реплику Грейцель. – А то развалился и дрыхнет. И храпит еще, как стогга зимой!