– Нет, без шуток, – Девирг остался совершенно серьезным. – Я много чего знаю о нем: что он настоящий мастер, с которым мне, например, не ровняться, и пока что – даже в мечтах. Известно мне также, что в плане знания всяких старинных рассказов и легенд его можно смело ставить против Решевельца, и вопрос еще, кто кого одолеет. Знаю я также, что во всяких старинных и необычных штуках мало кто разбирается так, как он. Но, вы не поверите, я не то что его настоящего имени не знаю, но даже не имею понятия, как он на самом деле выглядит! Потому что так виртуозно менять внешность, как он, тоже не умеет никто.
– Верится с трудом, – с сомнением сказал Кин Зи.
– Вот чтоб мне пропасть! А знаете что? – спросил вдруг Девирг, – давайте-ка я расскажу вам одну историю? Только никому ни-ни, договорились?
– Рассказывай.
– Итак, лет эдак восемь-десять назад жил я в этом же городе и делил жилье с некоей прекрасной светловолосой дамой, имевшей привычку запихивать свои милые чулки прямо под кровать и сушить свое, простите, белье, над печкой …
– Ты не туда что-то завернул, – предупредила внезапно покрасневшая Грейцель.
– Виноват, каюсь и продолжаю. Так вот. Приближались выборы нового алворда и по традиции во дворце Государственного Совета выставили для просмотра всякие драгоценные регалии, подарки, что дарили главам Совета в разные времена, короче – множество бесполезных, но невероятно дорогих штук. А среди них – церемониальную медаль алворда – диск из чистейшего креланита, с гербом Аверда в обрамлении россыпи драгоценных камней чистейшей отделки. И медаль эта была чуть не с циферблат наших напольных часов.
– Ого, – Вейга и Винга переглянулись. – За такое можно половину Аверда купить. Ты, случаем, не приврал? Для красивого слова?
– Нет, – покачала головой Грейцель, – именно такой медаль эта и была. Я как-то на посту около нее стояла, тоже видела.
– Благодарю, – поклонился Девирг. – Так вот, пока готовили все это добро к показу, охраняли его так, что муха не пролетит и клоп не проберется. Поставили у всех дверей Белых Плащей в караул, штук всяких навешали – наставили, аж воздух звенел. Главнокомандующий Храмовой Стражей лично каждый день посты менял. Сам-то алворд тогда перед выборами в разъездах был, где-то на Севере, но письмо прислал, что будет от него поверенный с последней проверкой. И точно – за несколько дней до открытия приехал личный его представитель с рекомендательными письмами под подписями и печатями. Солидный такой мужчина, суровый и обаятельный, как северный закат. В белом костюме, при орденах, в общем, женщины были в восторге.
Встретили его, конечно, красиво, с банкетом. Слух даже шел, что он на этот самый свой костюм бокал вина вылил – напраздновался. Так ему еще до утра по тем же меркам новый сшили.
Утром главнокомандующий ему все входы-выходы показал, и те, что для посетителей, и те, что не сразу увидишь. Про то, как и когда часовые сменяются, рассказал. Копии всех ключей выдал, чтобы мог высокий гость сам все осмотреть. В общем, представитель доволен остался. Все экспонаты обошел, все замки проверил, все витрины потрогал. И тоже изъянов не нашел. Перед отъездом всем руки пожал, сдержанно пообещал никого не забыть и укатил в северном направлении.
А утром в день открытия выставки обнаружилось, что вместо медали алворда под стеклом на подставке – сухая лепешка. Главнокомандующий – в зал. Точно – все на месте, а ее нет. Офицеры из оцепления ничего понять не могут: никто ничего не видел и не слышал, Решевельц к себе главнокомандующего вызвал, и такого ему приватно наговорил, таких вопросов назадавал, что тот в петлю засобирался.
В общем, и Академию, и гарнизон – на ноги, народ с площади разогнали, всех кто в оцеплении стоял – на допрос, посвященных из Совета, всех кроме Нье Анэ с его братией, запрягли город прочесывать. Говорят, к санорра тоже хотели обратиться, да передумали – стыдно.
– И как?
– Да никак, – махнула рукой Грейцель. – Никаких следов не нашли.
– Точно, – подтвердил Девирг. – А потом и алворд сам из поездки вернулся. Ну, делать нечего – рассказали ему. Старикан, когда после новости в чувство пришел – вызвал всех к себе. Доверенного своего тоже за компанию. И выяснилось тут, что доверенный-то и не похож совсем на того, который в Аверд приезжал. Главнокомандующий хотел прямо у алворда в кабинете тупым парадным мечом зарезаться от такого позора. Регалии с себя срывать пытался. Но старик с пониманием отнесся: сказал, что железка таких нервов не стоит, утешил его, как мог, и слово офицера взял, что руки на себя не наложит. С тем и отпустил. Долго потом и Совет и Старый Город втихаря копали, искали виноватого. Но кончилось ничем. Медаль, конечно, к вступлению в должность Ройзеля новую сделали, но с тех пор выставляют на обозрение только дешевые копии.