Девирг явно поколебался пару секунд, но все-таки продолжил:
– А дело, собственно, в том, что я незадолго до этого встретился с… ну, назовем его Хомгой. И он попросил меня одолжить ему мой новый белый костюм. Хороший, надо сказать, костюм, кучу денег я за него отдал. Но Хомге я был кое-чем серьезно обязан, поэтому дал костюм без разговоров. И, знаете ли, был очень удивлен, когда увидел свой костюм на поверенном алворда, – он посмотрел на Грейцель: – Грей, не начинай только заводить свою любимую песню про «хорошо» и «плохо», потому что я понятия не имел, зачем он ему нужен.
Девушка промолчала, но посмотрела нехорошим взглядом.
– А потом Хомга, как обычно, пропал. Но где-то через пару месяцев передали мне от него записку с извинениями. А к записке прилагалась пара мешочков с кеватрами. Не маленьких, скажу я вам, мешочков – не на один такой костюм хватило бы.
Мэй Си взяла в руки обломок и принялась внимательно его изучать.
– Может, мы сможем с ним встретиться? Поговорить? – спросила она. – Ты знаешь, где его найти?
Девирг покачал головой.
– Нет. Есть у него связные, через которых заказчики с ним связываются, но не с каждым они дело будут иметь. Сам же я, повторюсь, даже как он выглядит не знаю. Говорю же – он постоянно внешность меняет. Я его тогда только по костюму своему и узнал.
Кин Зи прошелся по комнате, постоял и снова принялся ходить туда-сюда.
– А, может, его без затей заманить к связному его, а по пути в подворотне подкараулить да порасспросить как следует? – предложила Вейга.
– К которому из них? Из тех, кого я знаю, с нами ни один разговаривать не будет. Да и если поверить в невозможное, что мы его вычислим и прижмем, то не скажет он ничего, – вздохнул Девирг. – Прикинется поленом, он это хорошо умеет. Поговаривают, что он как-то в Хейране попался на одном деле и угодил в подвал на пару месяцев к одной очень серьезной компании. Что они там с ним делали – подумать страшно. Так он не только им ни слова не сказал, но и как-то сумел сбежать. А потом потратил много времени, чтобы навести на них Старый Город. И больше про компанию эту никто ничего не слышал.
Снова наступила тишина. Только слышно было, как Кин Зи меряет шагами комнату.
– К любому можно найти подход, – остановился наконец он. – Каждый что-то любит, что-то – нет, о чем-то мечтает, чего-то боится. Девирг, а что-нибудь о нем достоверно известно? Хоть что-нибудь?
– Хм, – Девирг задумался. – Сейчас ему должно быть уже явно за сорок. Всю жизнь промышляет воровством. Репутация уже такова, что следов не заметает – все равно любой знающий поймет, что, кроме него, никто так не сможет. И не состоит ни в каких воровских артелях – того, что зарабатывает, вполне хватает на жизнь и заказов меньше не становится. Про умение менять собственную внешность я уже говорил. Ко всему прочему, не хуже ученых из Старого Города разбирается в разного рода тонких силах, хотя, вроде как, нигде и никогда не учился, и, будучи гельдом, никакими не владеет. Но…
Он поднял палец, обращая внимание всех на важность того, что собирался сказать.
– Знаете, кого он на самом деле боится? Посвященных. Серьезно, даже самых безобидных. Боится и обходит их за три двора. Я думаю – не напрасно. Задуматься – так у многих к нему, должно быть, претензии есть. И серьезные претензии. Такие серьезные, что никак нельзя ему к ним в руки попадать. Поэтому ходит он обычно увешанный всякими защитными и сигнальными штуками. Я в этом всем не очень хорошо разбираюсь, но по собственному опыту знаю, что штуки эти очень дорогие и крайне эффективные.
Он задумался, явно копаясь в собственной памяти.
– А что насчет того, что он любит… Да кто же его знает, что он любит. Деньги, я так думаю, не главная его страсть – он их обычно тратит, не считая. До разного рода запретных и острых ощущений тоже не ходок. Хотя… разве что…
На его лице вдруг появилось такое выражение, как будто он вспомнил что-то хорошее, но воспоминание это пришло совершенно не ко времени.
– Ты чего так заулыбался похабно? – поинтересовалась Грейцель, видя, как лицо его расплывается в какой-то странной улыбке.
– Была, определенно была у него одна привычка в прошлом. Кто знает, возможно, он от нее не отказался до сих пор. После успешных операций любил он бывать в одном заведении. Называлось оно «Сладости Аверда».
Закинув руки за голову, Девирг улыбнулся как-то даже мечтательно: