– Сегодня немного, – не оборачиваясь, ответил гедар. – Кроме вас – еще пара.
«Вот и славно, – подумал Мерц. – Будем отдыхать в тишине и покое».
Преодолев последние несколько ступеней, он открыл стеклянную дверь. И как будто перенесся из каменного Аверда под сень Южных Лесов. Помещение принимало входящего, обволакивая его тихим светом, источников которого невозможно было угадать, запахами, невиданными в этих краях, легчайшей тканью занавесей, прозрачной, словно лесная дымка. Откуда-то звучала тихая музыка, напоминающая не то переборы струн, не то тихий звон колокольчиков на ветру. Дверь плавно и бесшумно закрылась за спиной.
– Добро пожаловать. Желаете чего-нибудь прохладительного?
Обернувшись, Мерц увидел стоящую рядом с дверями молоденькую гедарку. Судя по внешнему виду – девчонка-девчонкой, лет восемнадцати, не больше, а, поди же ты – в таком месте. Впрочем, внешность порой бывает ой как обманчива, уж Мерц-то это точно знал. В руках девчонка держала поднос с наполненными бокалами.
– Ты новенькая, что ли? – Мерц взял один, над которым поднимался холодный голубоватый дымок. – Позавчера тебя не было.
– Работаю со вчерашнего дня, – мило улыбнулась та.
Впрочем, им тут всем положено мило улыбаться.
– Работаешь, значит… – задумчиво проговорил Мерц, оглядывая белокурые завитые волосы и все остальное, что имелось в наличии.
– Работаю, – кивнула головой гедарка. И сразу же поспешила добавить: – Но только на раздаче напитков. Так что если станет жарко – подходите! А сейчас вам лучше поговорить с хозяйкой. Она вон там.
И указала пальчиком с длинным ноготком в дальний конец зала. Впрочем, где Иове Ли встречает гостей, Мерц и так прекрасно знал. Поэтому, поставив недопитый бокал обратно и положив рядом парочку монет (что вызвало на щеках у юной гедарки обильный румянец), он направился предстать пред светлые очи хозяйки салона.
В зале действительно было немноголюдно. Либо гостей было совсем мало, либо они уже разошлись по комнатам. Проходя мимо скрытых за занавесями ниш, только в одной из них Мерц заметил посетителя – достаточно пожилого, судя по седым волосам, мужчину, на коленях которого сидела темноволосая девушка.
Девушку эту Мерц знал – ее звали Алекриз и обычно она ни на шаг не отходила от Иове Ли. Как-то раз Мерц дождался момента, когда ее не будет рядом, набрался смелости и спросил у хозяйки салона о ней. Уж очень необычна была такая преданность, тем более, что родственницей Иове Ли девушка никак быть не могла.
– Это очень старая и печальная история Мерц, – ответила саллейда. – К тому же невероятно длинная, так что я не стану ее вам рассказывать, чтобы вы не уснули прямо здесь. Скажу лишь, что Алекриз – сирота. Никого из родных в этом мире у нее не осталось. Я покровительствую ей, а она дарит мне свое общество и свою преданность, которая по правде говоря, намного превышает все, что я могла бы сделать для нее.
Намек был ясен, и более вопросов Мерц задавать не стал.
До этого дня он никогда не видел, чтобы Алекриз любезничала с кем-то. И вот – пожалуйста. Но, как говорится, все имеет свою цену. Видимо, расположение этого старика, обхватившего сейчас плечи и талию сиротки, спрятавшего лицо у нее в волосах и явно нашептывающего на ухо какие-нибудь пошлости, стоило того, чтобы посидеть у него на коленях.
Увидев проходящего Мерца, Алекриз кивнула ему и улыбнулась, а он подмигнул ей и поторопился пройти мимо, чтобы никого не смущать.
Смуглую и зеленоглазую саллейда Иове Ли, владелицу кондитерской «Сладости Аверда», в городе знает практически каждый. Всегда улыбающаяся, она сама встречала посетителей за стойкой с утра и до вечера. В витринах кондитерской лежало самое мягкое и ароматное печенье и самые аппетитные пирожные, а в фарфоровом молочнике, стоящем на стойке, никогда не кончалось самое вкусное и свежее в городе молоко. За считанные минуты Иове Ли могла заварить любой чай, который мог бы попросить посетитель. У нее всегда были в наличии редкие и мало кому известные травы из самых разных мест.
Одетая в простое голубое платье и белоснежный фартук, спрятав длинные волосы под косынкой, она могла внимательно слушать и одинаково легко болтать обо всем на свете и с капризными детьми, и с их усталыми родителями, и с заглянувшими в кондитерскую стариками. При этом всегда успевала переделать сотню дел. И, просидев у стойки или за столиком, накрытым простой скатертью в голубую и белую клетку, всего полчаса или час, посетители покидали кафе умиротворенными, в радостном настроении и с огромным желанием вернуться сюда еще раз.