- Хорошо, Соболёк, - продолжала между тем соседка по комнате, - можешь говорить по-русски, по-немецки, а хоть на польском или английском, если умеешь. Мы тут многие языки учим. Запомни другое, ты сегодня дежуришь по столовой. Скоро обед, после него ты останешься и перемоешь тарелки и баки для готовки. Там будет тётка Хильда, она покажет тебе, где и что.
- Ты - старшая? - робко спросила Катрин. - Назначаешь дежурных?
Она успела год проучиться в немецкой школе. Папа настоял, говорил, что дети должны учиться независимо от того, где живут и на каком языке говорят. Там тоже были дежурные: помыть доску, прибрать в классной комнате после уроков и прочее, но их всегда назначал учитель. Катрин считала, так будет и здесь, распоряжаться должны взрослые, а не соседка по комнате...
- Старшая, ага... - нехорошо усмехнулась Беата. - А для тебя так уж точно. Что скажу, то и делать будешь. Ещё вопросы есть?
- Я думала...
Маленький, но твёрдый, словно из железа, кулачок впечатался ей в левую скулу. Катрин отбросило на застеленную кровать, из рассечённой губы брызнула кровь. А из глаз - слёзы.
- Ты!.. Ты что?! - задохнулась она.
- Я спрашиваю, ещё вопросы есть? - надвигалась на неё девочка Беата со смешной фамилией Пёс. И отводила руку для нового удара.
- Ладно, хорошо! - пискнула Катрин. - Я - дежурная по столовой, нужно будет вымыть посуду!
- Вот так, Соболёк, правильно. Считай, обучение в школе Кнохенхюте началось. И запомни, я возражений не терплю. Встань, утри сопли. И поправь постель, смяла. Здесь такого не любят...
Обед проходил в большом сумрачном зале. Света редких светильников явно не хватало, но это не мешало воспитанницам принимать пищу. Именно так - не обедать, не есть, не трапезничать, а принимать пищу. Девочки дисциплинированно выстроились в очередь перед окном раздачи. Миски и ложки брали со столика тут же. Получив порцию, быстро отходили к длинным столам, и так же быстро и молча поглощали еду. Ни разговоров, ни смеха или хотя бы перешёптываний не было слышно, только звон ложек о миски.
И всё же, Катрин успела рассмотреть своих будущих соучениц. Были они разными - высокими и пониже, крепенькими и худенькими, светленькими и тёмненькими, - но в то же время и похожими, словно близняшки. Возможно, такое впечатление вызывала униформа и одинаковые причёски, а скорее, причина крылась в сосредоточенном выражении на лицах, молчаливости и отчуждённости, стоявшей между воспитанницами, словно стена. Столь же высокая и неприступная, как крепостная стена замка Кнохенхюте.
Впрочем, Катрин - с нашитой перед обедом руной Тир на груди и с белым воротничком - наверняка не выделялась среди других. Разве что в левом углу рта, на верхней губе запеклась корочкой кровь. Вскоре она с удивлением заметила, что тоже не испытывает ни малейшего желания разговаривать с кем-либо, шептаться или смеяться. И дело было не в том, что девочки вокруг ей незнакомы - познакомиться пара пустяков. Просто хотелось быстрее съесть выданную пищу и уйти, как это все и делали. Наверное, атмосфера в зале была такой, не располагающей к дружелюбию, смеху и беспечным разговорам. Только вот Катрин не могла после обеда укрыться в своей комнате - Беата назначила её дежурной.
После обеда, когда столовая опустела, она без труда нашла Хильду, пожилую немку, отвечавшую за питание учениц. Та бесстрастно выслушала робкую речь Катрин, что, мол, её назначили дежурной, и она должна перемыть посуду. Молча провела ученицу в моечную, показала, где что лежит, и скрылась. Катрин принялась за работу.
Пока шли миски и ложки, мытьё давалось без особого труда. Но вот с баками для готовки пришлось попотеть. Были они здоровенными, жирными, ужасно неудобными в обращении. Маленькой Катрин никак не удавалось подставить габаритную посудину под кран, либо же вода проливалась через край раковины на ноги и платье. Пыхтя и злясь, девочка драила очередной непослушный бак, когда бесшумно появилась старшая воспитательница.
- Разве ты сегодня дежуришь, Зобель? - спросила она.
- Да, госпожа Циге, - ответила Катрин, продолжая воевать с посудой.
- Странно... - задумчиво протянула Циге, - я почему-то была уверена, что сегодня по графику Беата Пьес.
Катрина даже перервала работу. Так вот оно что - Беата заслала её в моечную вместо себя! Но это нечестно! Раньше её никогда не обманывали... ну, почти никогда. Если что и было, то совсем по-детски, там и сердиться-то смешно. Но сейчас жгучая обида стала комом в горле, сдавила грудь. Врунья! Зазнайка, самозваная командирша! И что от неё можно ждать ещё?!