— Они работают! — восхищенно сказал он, — двадцать второй век! Не позже…
"Коллекционер…", — окончательно убедился Марк и успокоился. Эта братия с немного неадекватной реакцией на присутствие предметов своего обожания обитает во все времена. Вроде люди как люди пока не попадется на глаза что-нибудь эдакое, подревнее и позаржавленнее.
— Двадцатый, — ради точности поправил он коллекционера, забирая часы.
— Двадцатый век! И в рабочем состоянии! — было похоже, что медбрату сейчас самому понадобится медицинская помощь, — А вы их на руке носите… И в воду…Варвар! Вы хоть представляете, сколько они стоят?
" Сорок семь рублей в военторге," — мысленно ответил Марк и молча защелкнул браслет на левом запястье.
Отжав куртку, он повесил ее на плечо и, оставив "коллекционера" подсчитывать стоимость раритета, подошел к девушке. Она уже пришла в себя, хотя была все еще бледна.
— Легкий шок, — сказал один из медиков. — Если вы желаете, мы отвезем вас в госпиталь, и вы отдохнете.
— Нет. Спасибо, — ответила девушка. — Я живу здесь, недалеко.
— Я провожу ее, — неожиданно для себя сказал Марк. — Если вы не против, конечно, — обратился он к девушке.
— Я не против, — тихо сказала она, глядя на него большими синими глазами. Ее приятное лицо, полностью лишенное косме-тики, показалось Марку еще более привлекательным. Он подал ей руку и легко поднял на ноги.
Толпа зевак, наблюдавших за всем происходящим, плотно облепила прозрачные стены ограждения. Вода превратила ткань майки девушки в прозрачную, почти невидимую материю, открыв для всеобщего обозрения великолепную грудь.
Марк снял с плеча мокрую куртку и накинул ей на плечи.
— Зачем? — удивленно спросила она.
— Простудишься еще, — ответил Марк первое, что пришло ему в голову, и потянул ее к выходу. Они вышли из океанариума, сопровождаемые множеством любопытных взглядов.
— Подумать страшно, — сказала девушка. — Меня бы уже не было, если бы рядом случайно не оказался пограничник.
— Почему пограничник?
— Но ведь вы пограничник.
— Ладно, — согласился Марк. — Если вам так нравится, зовите меня пограничником, хотя обычно меня называли Марком.
— Марк Антоний? — шутливо спросила она и улыбнулась.
— Почти, — согласился Марк и мысленно добавил: — И такой же древний.
— А ваше имя?
— Елена, — ответила девушка.
— Та самая Елена, из-за которой погибла легендарная Троя?
— Нет. Та была Елена Прекрасная, — ответила она, опустив глаза.
— Что вижу, то и говорю, — сказал Марк и положил руку ей на плечо.
На золотистом от загара лице Елены появился яркий румянец. "Вот черт! Вогнал девчонку в краску", — подумал Марк и убрал руку.
— А где ты живешь? — спросил он.
— Вот здесь, — она показала на арку скоростного лифта. — Шестой подземный уровень, блок 2222. Правда, легко запомнить?
— Правда, — согласился Марк. — Ну, пойдем, я тебя провожу.
— А я не хочу домой. Я уже совсем обсохла и… А давайте слетаем в джунгли, — неожиданно предложила она.
Джунглями назывался большой, километров тридцать в попереч-нике, лесной массив правильной круглой формы. Вокруг все, что наблюдал Марк сквозь прозрачный борт аэротакси, было исключительно правильной геометрической формы. Как будто вся планета превратилась в один гигантский парк отдыха. Нигде не видно ни дымящих труб, ни полей, ни даже железных дорог. Марк сделал вывод, что все производства либо находятся под землей, либо в космосе. Как, впрочем, и жилые дома, которые можно было легко определить по четырехугольным башням скоростных лифтов, ежесекундно то появляющихся на поверхности, то уносящихся в глубину. Из транспорта Марк определил лишь движущиеся дороги да аэротакси, которые, похоже, можно было вызвать из любой точки. И везде были люди, разноцветными соринками заполняя многочисленные места отдыха.
"Как муравьи", — подумал Марк. — "Днем наружу, а ночью опять под землю".
Он наблюдал, одновременно внимательно слушая, что безостановочно щебечет Елена. Женский треп за пол тысячелетия почти не изменился. Но Марк вежливо слушал и вовремя кивал и восклицал "О!", когда девушка доносила до него что-то по ее мнению особенно интересное. Так как Марк признался, что он действительно долго не был на Земле (еще бы! лет шестьсот..), она взяла на себя добровольную миссию гида, и теперь не умолкала ни на секунду. Это Марка вполне устраивало. Во первых можно было молчать, а во вторых он узнавал что новое об этом мире, ну а в третьих — она ему просто нравилась. Иногда он незаметно скашивал глаза в ее сторону и любовался ее совершенным профилем. Может кто-то и считает нос с горбинкой отклонением от идеала, но у Марка было свое мнение на этот счет.