А Джованни тем временем продолжал говорить.
— …так их пилоту кисть резаком отхватило. Вот меня и назначили к ним во взвод, пока он в реабилитации валяется. Так что теперь я числюсь в "черных".
Он сделал шаг назад и, не опуская оружия, сел в кресло.
— Что-то я с тобой заболтался, — вдруг спохватился Джованни. — Командиру нужно доложить.
Он потянулся к клавише внешней связи на пульте управления.
Такой момент упускать было нельзя. Оказавшийся под рукой Марка контейнер полетел прямо на наведенное оружие, но лишь слегка задел его. Этого оказалось достаточно, чтобы луч, выпущенный из пистолета, уперся не ему в голову, а в бронеплиту позади него. Следующим движением он выбил оружие из рук Джованни.
Дрались они секунд двадцать. Потасовка представляла собой молниеносные каскады ударов, блоков и приемов, способных переломить позвоночник быку, и завершилась после того, как гостеприимный хозяин корабля пропустил два увесистых тычка: ногой по печени и кулаком в лицо. Пока он, стоя на одном колене и держась рукой за пилотское кресло, мотал головой, пытаясь вернуть ясность сознания после нокаута и ронял на пол капли крови, Марк натянул шорты и, осторожно облизывая языком окровавленные губы, поднял с пола и осмотрел пистолет.
— Джо, я думаю, формальности опустим. Считаем, что ты доблестно погиб в честном бою с превосходящими силами противника. Ты только посиди тихо. Пользуйся случаем. Пока на "том свете" — отдыхай.
Джованни, морщась, медленно поднялся с колена и тяжело опустился в кресло.
— Пока датчик не зафиксировал попадания луча — я живой.
— И к тому же настырный.
Марк пожал плечами и, подняв оружие, два раза выстрелил. Пилот дважды дернулся всем телом. Конечно, луч учебного "борзе" не заряд боевого, но штука тоже не очень приятная. Вызывает болевые ощущения среднего уровня, хотя не вреднее, чем лучи заходящего солнца.
— Зачем два раза стрелял? Хватило бы и одного, садюга, — обиделся Джованни, потирая рукой место на груди, куда попали лучи.
— Нет. Вы на него только посмотрите! — Марк даже задохнулся от возмущения. — Он, значит, по мне из всех пушек… Из меня акробата делает, а я, значит, лишний раз не выстрели.
— Дурак! Если бы за пушками сидел я, ты бы недолго прыгал, как бурундук с горелым задом.
— Меня уже душат слезы благодарности. Кстати. Ты чего это разболтался? Порядочные покойники обычно разговаривают гораздо меньше. И вообще, мне некогда общаться с потусторонним миром. Отдыхай лучше.
С этими словами он уселся в пилотское кресло, и его пальцы прошлись по клавиатуре на пульте управления.
На центральном экране среди ночных джунглей проявились светлые отметки — сигналы личных браслетов десантников. Марк включил внешний громкоговоритель, и над зарослями загремел его голос.
— Черные, оставьте бедную фауну в покое. Лучше сделайте привал, а то вам еще до базы пешком идти. В общем, привет туристам!
Он отключил громкоговорители и, наблюдая, как растерянно застыли на экране светящиеся отметки, дал тягу двигателям и взял курс на базу.
Марк лежал на прохладных простынях и наслаждался чистотой и покоем. Тело приятно покалывало после ионного душа. Даже ощущение слегка ноющих синяков и ссадин доставляло ему какое-то умиротворяющее удовольствие.
Уже два года, как он — чужак — живет в этом мире, который стал ему домом. С каждым днем прошлая жизнь кажется ему все более нереальной и придуманной кем-то посторонним.
Реальная жизнь началась два года назад, когда он, имея на руках предписание явиться к начальнику учебного центра "Мангуст", сошел по трапу гиперзвукового лайнера на раскаленные солнцем плиты аэропорта. База находилась в центре пустыни Калахари, и за двадцать минут полета на аэротакси Марк пролистал информационную брошюру об этой организации.
"Мангуст" создавал кадры для военизированных отрядов освоителей новых планет на границе обитаемой области вселенной. Потому, собственно, их и называли пограничниками. Они приходили в опасный мир и делали его безопасным для идущих вслед за ними переселенцев. Специализация у них была разная, но пограничник должен был уметь все. На этом основан восьмилетний курс подготовки специально отобранных курсантов. Курс заканчивали менее десяти процентов от общего числа поступивших в центр. Остальные не выдерживали физической и психологической нагрузки и отчислялись.