(Среди историков до сих пор не утихают споры о том, кем в действительности был Евно Азеф. Одни называют его выдающимся боевиком, сумевшим проникнуть в Департамент полиции и под его прикрытием проводить удачные боевые операции; другие считают Азефа провокатором, «сдававшим» революционеров; третьи полагают, что Азеф – внедренный в Департамент полиции тайный агент иностранных – австрийских или германских – спецслужб.)
В период русско-японской войны специальные службы Японии предприняли попытку использовать политических противников самодержавия для ослабления России изнутри. Одной из главных задач бывшего военного агента (резидента) в Петербурге М. Акаши стала организация силовых антиправительственных выступлений, для чего выделялись средства на приобретение оружия и постоянное возбуждение общественного протеста против правительства.
Акаши, обосновавшийся к тому времени в Стокгольме, установил контакт с лидером Партии активного сопротивления Финляндии К. Циллиакусом (Зиллиакусом). Последний ранее бывал в Японии, и некоторые свои политические статьи подписывал псевдонимом Самурай. Он сотрудничал с русскими, польскими и кавказскими революционерами, участвовал в транспортировке нелегальной литературы из Скандинавии в Россию.
Циллиакус предпринял активные усилия для консолидации радикально настроенных кругов эмиграции и проведения в этих целях межпартийной конференции. В частности, он предложил лидерам эсеров «обсудить текст общего манифеста против войны и выработать план общих совместных действий для понуждения всеми мерами, хотя бы самыми террористическими, прекратить войну. Такими мерами могут быть одновременные в разных местностях вооруженные демонстрации, крестьянские бунты и т.п. Если понадобится оружие, то финляндцы берутся снабдить оружием в каком угодно количестве»[11].
Конференция отдельных революционных и оппозиционных партий и групп состоялась в Париже осенью 1904 года. На ней было решено, что «каждая партия может действовать своими методами: либералы должны атаковать правительство с помощью земства и газетных кампаний; эсерам и другим партиям следует специализироваться на крайних методах борьбы; кавказцам использовать свой навык в организации покушений; польским социалистам – опыт в проведении демонстраций»[12].
Благодаря народовольцам и эсерам в конце XIX – начале XX в. развилась и оформилась организационная сторона деятельности революционеров-боевиков (террористов). Они стали опираться на конспиративные структуры в России и за ее пределами. Для осуществления террористических актов революционеры стали создавать специальные боевые группы. Отечественные террористы поддерживали контакты с иностранными организациями. С помощью последних были налажены закупка и переправка в Россию оружия, пропагандистских материалов и типографского оборудования; часто оказывалась и финансовая помощь.
В тот же период появились элементы, обнаружение которых безошибочно указывало на политический терроризм. Речь идет о средствах (использование взрывчатки, стрелкового и холодного оружия) и методах (минирование, бомбометание, стрельба) совершения террористического акта.
Определились и основные тактические приемы террористических организаций: сочетание пропаганды и агитации с боевыми акциями; публичная ответственность за террористический акт; захват заложников. В качестве объектов террористических акций стали выступать не только лица, наделенные властью, но и простые граждане.
Теория российского революционного терроризма не отставала от практики. Идеологической основой российского терроризма левой направленности стали
– «Катехизис революционера» С.Г. Нечаева (1871 г.);
– «Смерть за смерть» С.М. Кравчинского (1878 г.);
– «Террористическая борьба» Н.А. Морозова (1880 г.),
– «Терроризм как единственное средство нравственного и общественного возрождения России» П.Н. Ткачёва (1881 г.).
В этих работах заложен краеугольный камень социально-философского учения о терроризме – учения, получившего дальнейшее развитие в ХХ в.
Идеи, оформленные в соответствующие теории, для определенной части общества стали «социальной религией», благословившей «жизнь в терроре» для многих активных революционеров[13].
Вот с таким солидным багажом эсеры и подошли к Первой русской революции.
Социал-демократические кружки появились в Российской империи в конце 1880-х гг. Основной движущей силой революционного движения социал-демократы считали промышленных рабочих и ремесленников. Первой, в июле 1893 года, была основана польская социал-демократическая партия, получившая название Социал-демократия Королевства Польского (СДКП). Ее основателями были Роза Люксембург и Юлиан Мархлевский. На 1-м съезде в Варшаве, в марте 1894 года, СДКП заявила о необходимости борьбы за завоевание политических и экономических свобод, за установление власти пролетариата; в качестве программы-минимум была выдвинута борьба за свержение царизма.