– Сеня! Здравия, как говорится, желаю! – ответил ему в тон капитан и улыбнулся. – Глядя на тебя, можно всегда говорить, что у нас все в полнейшем порядке: воров нет, преступники все либо раскаялись, либо перевоспитались и работают в самых передовых учреждениях нашей столицы. Скоро нас распустят!
– А вы что думаете, у нас все плохо? – бросив папку на свой стол и расстегивая пиджак, воскликнул Труш. – Да преступный мир – это что овчинка на футбольном поле, ее издали и не видно. Она как «шагреневая кожа» у Бальзака, все уменьшается и уменьшается, и скоро совсем скукожится.
– Только нам с тобой, Сеня, еще как медному котелку, пока твоя «шагреневая кожа» скукожится. Ничего я не накопал. Если бы нам за такие дела давали внеочередные звания, то я бы уже был не ниже генерала. Какие новости в мое отсутствие?
– Коваль мне подкинул твою шубу, что у женщины сняли на улице. Нашел я их, субчиков. Я по вашим записям стал работать, пришел к Косоротому. Он сразу заюлил, стал на меня кричать, что каждый раз к нему приходят, покоя не дают. Кто-нибудь чихнет – сразу к Косоротому, почему «будьте здоровы» не сказал? Послушал я его, послушал и говорю: «Чистосердечное признание – что это такое, знаешь?» Отвечает: «Знаю!» Я говорю: «Добровольная выдача похищенного или отнятого силой имущества – знаешь?» Ну, он тут же полез в кладовку и вытащил шубу. Так что с вас причитается за раскрытие…
– Это с тебя, Сеня. Ты же раскрыл, – капитан, подперев голову, внимательно слушал Труша.
– Так что мне в рапорте указать, что я раскрыл?
– Конечно! Важно, что ты шубу женщине вернул. А кто раскрыл – это уже не важно. Советская власть защитила женщину…
Телефонный звонок оторвал капитана от рассуждений. Он снял трубку и услышал голос Коваля:
– Можно было бы уже и доложить о прибытии! – ворчливо сказал подполковник.
– Есть доложить! – ответил капитан и поднялся.
В кабинете Коваля шторы на окнах были приспущены, снижая яркость света. Все знали, что подполковник плохо переносит яркий свет, и не удивлялись, что он сидит с почти зашторенными окнами.
– Есть успехи? – спросил Коваль, пожимая руку Рыбалко и с трудом скрывая нетерпение.
– Нашел гильзу и даже пулю. Установлено точное место убийства, есть кусок брючного ремня да бутылка из-под французского коньяка, которая, может быть, никакого отношения к делу не имеет. Есть еще окурок и обертка от шоколада. Нужно заключение НТО, тогда будет ясно, что относится к делу, что нет. Вот пуля и гильза – это точно из нашей оперы. Если это «парабеллум», то Лузгина придется этапировать.
– Ты веришь в его сказку?
– Чем черт не шутит. Тут в кого хочешь поверишь. В данной ситуации сказка может обернуться былью. Если это «парабеллум», то имеем какую-то версию, ее придется отрабатывать. А если нет – тогда…
– Хорошо! Пусть будет так. Домой поедешь?
– Хочу дождаться результатов экспертизы и повидаться со следователем Волнянским. А домой… там посмотрим.
В кабинет без стука вошел Волнянский. Светло-серый костюм облегал его ладную фигуру, слегка волнистые волосы придавали ему вид не следователя прокуратуры, а преуспевающего актера столичного театра. В руке от держал несколько листков бумаги.
– А между прочим, следователя надо ставить в известность в первую очередь! – улыбнулся Волнянский и протянул руку Рыбалко.
– Только что собирался, – засмеялся в ответ капитан.
– Но мы на то и следствие, чтобы не полагаться полностью на вашу информацию. Вот заключение экспертизы.
– Вячеслав Юрьевич! – воскликнул капитан. – Я жду приговора.
– Сообщаю! – заглядывая в бумагу, начал Волнянский. – Кусок ремня идентичен тому, что был найден на трупе Гаврилина, сигареты «Вайсрой» в нашей торговой сети не продавались – это я установил сразу же, как только ты, Григорий Романович, позвонил из Краснодара. Сигареты американские и предназначались для пользования вне Соединенных Штатов. К нам, вероятно, завезены туристами. Только в твоем окурке – что бы ты думал? Догадался? Наркотик! Этикетка от французского коньяка «Наполеон» сообщила, что чернильное полурасплывшееся пятно ранее означало: «Сочи, ресторан Интурист». Автомагистраль, где был найден труп, как раз ведет к Сочи. Если учесть, что пыль на остатках одежды Гаврилина, по заключению экспертизы, происхождения южного, вероятно из Сочи, то круг поиска сужается. Но самое интересное, видимо, даст пистолет.
Зазвонил телефон, Коваль снял трубку, послушал и коротко бросил:
– Иду! – Он захлопнул дверь сейфа, вытащил ключ и сказал: – Я сейчас! Посидите тут!