– А старик Макарыч? Его функции в этом деле? – спросил Ребров.
– Никакой функции. Они давно знакомы с Максом, и все эти «охоты» он принимал за чистую монету. Мало ли, люди приехали отдохнуть, пострелять. Ущерба никакого, попьют водки, поспят и уедут. Макарыч всех вспомнил, память у старика отменная. Кого по имени, кого по фамилии, кого просто подробно описал. А когда мы ему показали фотографии тех, кого Макс включил в шифровку, он их всех признал.
– Выходит, антисоветчики у Макса – так себе, хобби? – заметил Саломатин. – Зачем ему это, когда у него суперцель? На антисоветчиках можно провалиться.
– Не скажите, – заметил генерал. – Вы его быстро нашли? У него были разовые исполнители и замыкались они на Сержа. Мавр сделал свое дело, и все! С Сержем оборвалась всякая возможность выйти на Макса. И дело, вроде бы, замкнулось. Давайте разберемся со всеми, кто оказался в этой работе. Роль Альпера? Самарин, докладывайте, что вам известно.
– Его деятельность подпадает под уголовную статью.
– Под уголовные статьи, – поправил Лазарев. – Ущерб государству и корыстный интерес. Об этом уже говорили.
– Я думаю, надо брать санкцию у прокурора…
– Двойка, Самарин! Иконы-то были не простые. Поставлял их Серж, а шли они не в частные коллекции, а в исследовательский центр на радиоактивность. Значит кто-то другой будет поставлять иконы. Ты знаешь, кто? Вот это-то и выясни. Так что не трогать Альпера! Держать его под контролем. А ценность икон, чтобы их не вывозили, будем определять другим путем. Рано Альпера выводить из игры! Нужен он пока нам. Ребров, давай доктора Рябова.
– На этого у нас ничего нет! Оплату за экспертизу икон он получал из рук в руки, так я думаю. Какое это было задание? Он от этого отопрется, все свалит на Елену Васильевну. Да и нечего ему вообще предъявить. Думаю, надо ждать, когда появятся новые иконы, а карты мы им спутаем с помощью Елены Васильевны и наших ученых.
– Затяжное дело, – сказал задумчиво генерал. – Но отрадно, что оно у нас под контролем. Разговор с Вязниковым был?
– Да, был! Все будет делать, как мы договорились: дезинформацию они подготовят как надо. А как быть с альбомом? – спросил Ребров.
– У самого головка не соображает? Привыкли, что за вас думают! – рассердился Лазарев. – Мы ждем ваших предложений. Мои – это мои!
– Я думаю, информацию, которую посылает Макс через Баркова, подменять или искажать нельзя, – сказал Самарин.
– Ну вот, заработала головушка, – усмехнулся Лазарев. – А почему это нельзя? Это же секреты наши!
– Да какие это секреты, кто и что – это известно на Западе. И потом, дубль информации он мог послать другим каналом, например, через Руберта. А Барков проходит проверку. Думаю, так оно и есть!
– Ладно, пусть будет по-твоему. Надо «помогать» Максу. – Полковник взял со стола лист бумаги и сел обратно. – Пришла информация на Руберта. Это Адольф Хеншель, бывший начальник лагеря, где расстреляли несколько тысяч наших военнопленных, как только подошли наши войска. Сооружался бункер запасной, строительство велось в секрете, закончить не успели. Саблин был там узником, я имею в виду настоящего Саблина. Что касается лже-Саблина или политрука Гвозденко – это нам еще предстоит устанавливать, но, видно, он был в тесном контакте с Хеншелем в лагере и его готовили под легенду Саблина. Что же будем делать с Саблиным? Самарин, готовьте всю информацию на Гвозденко!
Все молчали, задача была сложной, она требовала глубокого анализа и обдуманных решений.
– Дело принимает новый оборот, – сказал Лазарев. – Мы вводим в их сеть нашего человека. Все свободны. Барков, останься!
Через несколько минут Лазарев и Барков выехали из управления. За рулем машины сидел сам полковник. Попетляв по пустынным улицам, он остановился возле небольшого сквера.