Курение гашиша в Афганистане не считалось преступлением, многие века богатые курили опий для удовольствия, а бедные гашишем забивали чувство голода и прибавляли себе сил для тяжелой работы. В том, что боевики курят наркотик, лейтенант не увидел ничего особенного, подозрительным ему показалось другое. Несколько лет, проведенных в странах Среднего Востока, не прошли для него бесследно. Наблюдательный глаз разведчика обратил внимание, что у обоих моджахедов губы двигаются не так, как у арабов, говорящих на фарси или дари.
«Жаль, нет направленного микрофона», — подумал Луис; как всякому молодому человеку, ему не был чужд дух сыщика.
Но служба есть служба, лейтенанта окликнул сержант Гисенд.
— Луис, я обнаружил их штаб.
— Где? — берясь за бинокль, спросил Мартинес.
— Следи за стволом моей винтовки, — произнес сержант, указывая рукой на длинный ствол, увенчанный на конце ребристым компенсатором.
Взглянув в указанном направлении, лейтенант обнаружил за чередой небольших выцветших палаток большое строение, стены которого были выложены из мешков с песком, а вместо крыши натянуто полотнище камуфлированного брезента. У входа, завешенного такой же расцветки лоскутом, стояли двое часовых, оба вооруженных ручными пулеметами Калашникова с длинными рожками. «Действительно, штаб, и как я его проглядел?» — мысленно выругался Мартинес, впрочем, в первую очередь его интересовали огневые средства и бронетехника. А когда начнется мясорубка, вряд ли штаб сможет руководить войсками, американские военные технологии их перемелют в фарш. Несмотря на уверенность в мощи американской военной машины, Мартинес данные об афганском штабе внес в АСУ. Когда эта работа была закончена, он поднял бинокль и поискал двух боевиков. Они сидели на прежнем месте, иорданец сидел спиной к лагерю, а его приятель в паншерке — лицом. Несмотря на то, что их самокрутки дотлели почти до пальцев, лица боевиков оставались бесстрастными, они беседовали...
— Андреич, их же здесь что говна за баней, — затягиваясь самокруткой, хрипел приглушенно Лебедев.
— Спокойно, мичман, — шептал одними губами Чечетов, — запоминай, что видишь, домой вернемся, рисовать будешь, что твой Кукрыникс. Ты не забывай считать коробочки.
— Да что их считать — два танка, три БТР, десяток грузовиков на соседней улице, четыре батальонных миномета, шесть крупнокалиберных пулеметов «ДШК». А людей не считано, посчитай, наверное, не меньше тыщи, тут шомполами не отделаешься. Да и к тому же, слышал, Владимир Андреевич, о чем «духи» бормотали?.
— О чем? — переспросил Чечетов.
— У ворот виллы «духи» бормотали, что завтра будут готовиться к проводам Нурадина. Как я понял, мулла послезавтра собирается выехать из Кабула. Не прогадать бы нам и на этот раз.
— Да, если они снова устроят ему торжественные проводы, как у Раббани, придется идти на прорыв.
— Эх, нет на их голову Серегина, — сжав лежащий на коленях автомат, пробормотал Лебедев, — помнишь его, майор?
Чечетов хорошо помнил капитана Евгения Серегина. Выпускник Тбилисского артиллерийского училища, он остался на кафедре баллистики. Отдал восемь лет подготовке молодого пополнения, а потом написал рапорт о переводе в Афганистан. В штабе армии новоприбывшего капитана определили на должность заместителя начальника артиллерии бригады спецназа. За несколько недель невысокий, худосочный капитан в полевой форме, висящей на нем мешком, и в роговых очках заработал прозвище «Чинуша» не столько за свою внешность, сколько за большой блокнот, куда он записывал все свои замечания по артиллерийскому хозяйству. Дальше было еще смешнее. По приказу начальника артиллерии Серегин составил заявку на боеприпасы. Вместо обычных фугасно-осколочных снарядов, которыми артиллеристы любовно крушили горячие горы Афганистана, он выписал шрапнельно-осколочные снаряды дистанционного подрыва. Боеприпас эффективный, но сложный в применении, поэтому не пользующийся здесь популярностью. Дальше — больше, Серегин составил новые таблицы стрельб и заставил расчеты гаубиц действовать по ним. За каждодневные многочасовые тренировки капитана артиллеристы перекрестили из «Чинуши» в «Дрессировщика». Сам же начальник артиллерии бригады майор Волков, весельчак и любитель посидеть за бутылочкой, Серегина иначе не называл как «Посмешище». Но однажды все изменилось. По данным агентурной разведки стало известно: небольшая группа моджахедов перешла пакистанскую границу и направляется в район Кандагара. Среди моджахедов, по сообщению разведчиков, был один европеец, то ли журналист, то ли шпион (что, впрочем, тогда было одно и то же).