Закончив перешнуровывать ботинки, майор Чечетов по старой привычке попрыгал, проверяя, не звенит ли что-нибудь, взял стоящую у стены винтовку «М-16» и объявил:
— Уже достаточно темно. Выходим отсюда и идем по улице группой, как будто патруль.
— А если наткнемся на настоящий патруль? — спросил Ким, затягивая на талии ремень с подсумками.
— Нам терять нечего. Уничтожим патруль, трупы даже прятать не придется. Утром всем уже будет не до этих несчастных. А сейчас: первыми идем я и Михал Михалыч, за нами Волин и Ким, дальше Ковалев, Зульфибаев и Зиновьев. Последние двое несут оружие, рюкзак и веревку. Когда мы выйдем к площади, Садык вместе с Зиновьевым отнесут оружие и провиант к тайнику и подготовят путь к отступлению. Потом возвращаются к нам.
— Ясно, — ответил прапорщик, забрасывая за спину рюкзак и подбирая с земляного пола ручной пулемет. Зиновьев повесил на левое плечо снайперскую винтовку и автомат с глушителем, на шею — автомат и положил на крышку ствольной коробки руку.
— Выходим, — объявил Чечетов. — Гога, затуши костер.
Поверх пустынного камуфляжа рейнджеры надели лохмотья, найденные в старых мешках в подвале Турхамадина. Из головных уборов лишь нескольким удалось раздобыть плоские шапки паншерки, остальные же мастерили из лохмотьев подобие чалмы.
Сам майор Моул натянул на свою могучую фигуру длинную, до колен, рубаху и шерстяной жилет с двумя глубокими карманами по бокам, куда Терри опустил по магазину от «кольт-командо». Для того чтобы в случае надобности достать из-под рубахи другие боеприпасы, майор сделал два широких надреза, скрыв их полами жилетки. Своим подчиненным он посоветовал сделать то же самое.
Закурив сигару, рейнджер фамильярно обратился к резиденту ЦРУ:
— А вы, дружище, по-прежнему остаетесь в этой дыре? Или, может, с нами на аэродром, а оттуда в Европу? Несколько недель в раю —Ривьера, девочки, кабаки...
— Благодарю вас, Терри, — отозвался Фишер, — но мне надо остаться здесь. Я такой же солдат, как и вы, завишу от приказа своего командования.
«Как же, солдат, — хмыкнул командир рейнджеров. — Был бы солдат, не просил бы нашей помощи, сам бы пришил «томми».
Ухмылка Моула не ускользнула от цепкого взгляда разведчика, он уже хотел поставить на место солдафона, но ему пришла в голову дикая мысль:
«Их миссия уже закончена, и может, завтра вечером они будут пьянствовать где-то в Европе. Что им стоит свернуть мне шею и бросить в этом подвале», — резидент посмотрел на рейнджеров. Сейчас они были похожи на безумных дервишей или на разбойников Али-Бабы.
Он как можно спокойнее обратился к Моулу:
— Майор, я думаю, вам пора выступать, лучше подождать где-то недалеко от лагеря Красного Креста, чем потом сломя голову прорываться через проснувшийся Кабул.
— Вы думаете? — спросил майор. — А ведь вы правы, дружище. Эй, вы, — это обращение уже касалось рейнджеров, — поторапливайтесь, через четверть часа выходим. Движемся одной группой.
...Это была одна из спокойнейших ночей Кабула. Измотанный ночными канонадами, город спал тревожным сном.
Небольшой отряд рейнджеров направлялся в сторону миротворческого лагеря Красного Креста. Терри Ли Моул на этот раз не стал обеспечивать группу дозором и фланговым прикрытием, сейчас он вел группу целиком, монолитом.
Сам майор шел впереди, следом за ним шел первый лейтенант Колхейр с ручным пулеметом «миними» на изготовку, сержант Гисенд нес за спиной разобранную крупнокалиберную винтовку, сложенную в брезентовый чехол, на груди у него болтался короткоствольный автомат со сложенным металлическим прикладом. Идущие следом рейнджеры были нагружены электроникой обеспечения и рюкзаками с провизией, ощетинившись стволами штурмовых винтовок. Колонну замыкали радист Тарвит и лейтенант Мартинес.
Луис на ковбойский манер повязал на нижнюю часть лица шейный платок, тщательно пропитав его своей туалетной водой. От домотканой рубахи шел нестерпимо тяжелый дух немытого тела, пота и слежавшейся одежды.
Наконец узкая, заваленная хламом улочка сменилась открытым пространством площади. Слева от нее раскинулся темный многоэтажный дом времен королевского правления. Окна первого и частично второго этажей были заложены где кирпичом, где битыми кусками бетонных плит.
На противоположной стороне площади громоздилась куча битого щебня. Подрегулировав прибор ночного видения, лейтенант Мартинес заметил среди уцелевших развалин фрагменты, идентичные дому напротив.
«Наверное, так когда-то задумал архитектор», — подумал Луис.