— Здравствуй, Андрей Андреевич, — прогудел Талащицкий и протянул широкую ладонь. Мужчины обменялись рукопожатием.
— Что-то случилось, Владимир Иванович, что здесь меня разыскал?
— Случилось, случилось.
— Что?
— Сегодня получено сообщение от нашего военного атташе из Дели. Вчера в российское посольство пробралась группа вооруженных людей. Сначала думали, захват, но неизвестные сдали оружие и заявили, что они российские военнослужащие, выполнявшие особое задание, и назвали код операции «Упреждение».
— Этого не может быть, — вырвалось у начальника оперативного отдела. — Все, кто принимал участие в операции «Упреждение», погибли. Так сообщил «крот» смежников, и через наши источники была получена подтверждающая информация. Оба танка сгорели дотла. По-моему, Владимир Иванович, кто-то решил взять у нас реванш?
— Не думаю, — уверенно произнес Талащицкий, — эти четверо назвали номера своих служебных удостоверений и назвали свои имена. — Командующий спецназа ГРУ на память назвал имена и звания диверсантов:
— Капитан Волин Игорь Александрович, старший лейтенант Ким Евгений Асенович, мичман Лебедев Михаил Михайлович, контрактник Ковалев Игорь Николаевич — рядовой.
— Откуда там мичман? — удивленно спросил Журавлев, зная, что до ближайшего моря от Душанбе далековато.
— В том-то и дело. Этот мичман застрял в батальоне Чечетова еще с восьмидесятых, когда руководству в Министерстве обороны пришла в голову идея оснастить наши блокпосты списанными корабельными системами.
— Значит, думаешь, они?
— Уверен, —твердо произнес Талащицкий.
— Как же они уцелели в той мясорубке? — тихо произнес Андрей Андреевич, помня кадры телевизионной хроники. — Прошли ведь три государства, пересекли две границы, с оружием. И еще, считай, захватили посольство. Молодцы, черти.
— Так что будем делать? — спросил главный диверсант, ему не терпелось взглянуть в лица героев.
— Как что? Сегодня же свяжусь с Прокопенко, пусть через Министерство иностранных дел свяжется с послом... Хотя, я думаю, Прокопенко уже знает, их агентуру из посольства никто не убирал.
И как бы в подтверждение слов генерала со скрипом отворилась дверь в сени, на пороге, как всегда, элегантно одетый в длинное черное пальто из плотного драпа и норковую шапку, стоял генерал внешней разведки Прокопенко, на лице улыбка, глаза искрятся, как у Талащицкого.
— Ну что, уже знаете? — с порога спросил Артур Васильевич. — Как будем «вытягивать» ребят?
— «Вытягивать» начнем их с завтрашнего дня, — растягивая каждое слово, медленно говорил Журавлев. — А сегодня мы должны отметить это событие. Воистину, о провалах разведки знает весь мир, об успехах — никто.
— Прокопыч, давай, что там у тебя есть, все неси на стол.
Из кухни выбежал невысокий лысоватый мужичок. Он нес большую сковородку, где горой лежала жареная картошка вперемешку с кусками свинины. Белорус Прокопыч двадцать лет назад попал на срочную службу. За кулинарные способности тогда еще капитан Журавлев прихватил солдата в свое подразделение, потом определил его в школу прапорщиков и уже больше никогда не отпускал от себя хозяйственного белоруса.
На деревянном столе вокруг чугунной сковородки, как по мановению волшебной палочки, стали появляться тарелки с разной снедью. Тонко порезанное бледно-розовое сало, квашеная капуста, румяные пирожки, селедка, политая янтарным маслом, в кольцах репчатого лука. Затем Прокопыч расставил тарелки, вилки, стограммовые граненые стаканчики.
Прокопенко, сняв шапку и пальто, остался в дорогом темно-коричневом костюме. Достав из внутреннего кармана пальто плоскую бутылку водки «Смирнов», Артур Васильевич поставил ее в центр стола'. Такую же бутылку из бокового кармана камуфлированных штанов достал Талащицкий. Разглядывая этот водочный натюрморт, генерал Журавлев, усмехнувшись, произнес:
— А я предпочитаю отечественную. Давай, Прокопыч.
Вездесущий Прокопыч тут же выставил на стол запотевшую пол-литровую бутылку «Кристалла». Дверь с шумом отворилась, и в горницу, потирая замерзшие руки, вошел адъютант Воронцов. Генералы, стоявшие у стола, оглянулись на вошедшего, и как только старший лейтенант хотел доложить об исполнении, Журавлев махнул рукой — дескать, не надо.
— Снимай, Сережа, свою «кожу» — и к столу. Прокопыч, еще два стаканчика и давай, присоединяйся к нам.
Все подняли свои стаканчики.
— Ну, за героев, — произнес Талащицкий, гордый за своих «хлопцев». Оправдали надежду «Бати». Сейчас он чувствовал себя именинником.