– Мы знаем, что такое ракета! Что такое Википедия?
– Общедоступный справочник эпохи нерегулируемого доступа в сеть, – быстро вставил Яман. – Сейчас в основном интегрирован в Фондопедию. Эшер, как ты передвигался по самой Европе – у тебя же нет ни ног, ни колёс?
– У меня была колёсная платформа. Я оставил её там. Нужно ли объяснять, почему?
– Неважно, – отмахнулась Хейс. – И так понятно, что в тебя загрузили всю информацию об этой так называемой миссии из так называемой Википедии. С какой целью ты находишься здесь, на Земле, Эшер?
– Я должен был доставить образцы с Европы на околоземную орбиту. Не хочу никого обидеть, но нужно ли кому-нибудь объяснять, что такое орбита? Прекрасно. Чтобы избежать контаминации земной органикой, образцы должны были исследовать на МКС-2 или другой аналогичной станции, которая существовала бы к моему возвращению. Но я не обнаружил никаких космических станций с признаками обитаемости, и никто по-прежнему не выходил со мной на связь. Поэтому я принял решение совершить посадку на Землю, несмотря на…
– Стоп, Эшер, стоп! Я не об этом. Цель? Какова цель? Зачем ты привёз на Землю эти самые образцы?
– Главная цель миссии – поиск внеземной жизни. Европа – самый перспективный в этом плане объект Солнечной системы. Под её ледяной поверхностью скрывается океан, где условия напоминают земные. Существуют гейзеры, выбрасывающие наружу воду из океана, а вместе с ней…
– Ты не понял, Эшер, – подчёркнуто терпеливо сказала Хейс. – Конечная цель? Конечная – в чём она? Зачем в принципе нужны эти поиски внеземной жизни?
– Проблема представляет первостепенный научный интерес. Во-первых, вопрос о происхождении жизни…
– Вот! – Хейс хлопнула по столу. – Первостепенный научный интерес! Узнаю беспредельный фаллогоцентризм белых цис-мужчин! Теперь я не сомневаюсь, что он действительно из той эпохи. Никто в наше время не мыслит так эгоистично, так безответственно!
Она сурово обвела взглядом коллег, будто проверяя: согласны ли? Яман торопливо кивал, Периханян отрешённо смотрел в сторону, и только Ши глядела прямо на председательницу сквозь свои огромные очки. Прочесть что-либо в её внимательных карих глазах было невозможно.
– Это, видите ли, интересно! – продолжала Хейс. – Потратим безумные деньги, чтобы удовлетворить любопытство! Никто даже не задумается – а как это улучшит положение женщин, ЛГБТ, дискриминируемых рас? Как поможет бороться с глобальным потеплением, загрязнением среды, бедностью, неравенством, терроризмом, расизмом, сексизмом, гомофобией и трансфобией? Как поможет нам всем построить лучший мир для наших детей? Об этом, Эшер, хоть на минуту подумали твои создатели?
– Да, разумеется, – ответил робот. – Исследовав образцы внеземной жизни, биологи лучше поймут, как устроена земная жизнь, а это поможет разработать новые лекарства, победить рак…
– Хватит, Эшер! Хватит с меня разговоров про рак! Биологи вспоминают его каждый раз, когда хотят покопаться в этих своих ДНК. А инженеры каждый раз, как соберут очередного дурацкого робота, болтают, что он поможет спасать людей из развалин. Да в мире меньше гибнет людей под развалинами, чем они наделали этих роботов! Рак, спасение людей – это пустые отговорки. А на самом деле им просто интересно! Любопытство! Эгоистичное, аморальное, безответственное любопытство – вот на чём стояла эта ваша так называемая наука, когда была привилегией белых мужчин! – Хейс тяжело выдохнула и откинулась на спинку.
Настала пауза.
– Эшер, – первой заговорила Ши, – так что ты выяснил в итоге? На Европе есть жизнь?
– Да. Я обнаружил микроскопические шарики, похожие на бактерии. Я назвал их евробами. Разумеется, на поверхности они были в замороженном виде, но, оттаяв, начинали двигаться, расти и делиться. Это хемотрофы, они питаются неорганикой. Я не смог исследовать их микроструктуру, выявить ДНК или что-то подобное – для этого мои инструменты слишком примитивны. Но евробы – живые организмы, вне всякого сомнения.
– Эшер, – продолжила Ши, – ты сказал: «Совершить посадку на Землю, несмотря на». Несмотря на что?
– Несмотря на связанные с этим риски.
Ши подалась вперёд:
– Какие риски, Эшер?
– Разработчики моей миссии учитывали, что микроорганизмы с Европы могут представлять угрозу, хотя это и очень маловероятно. Поэтому посадка на Землю рассматривалась как крайний вариант. Но доставка образцов имеет для меня высший приоритет. Я не нашёл никого в космосе и потому был вынужден приземлиться. У меня просто не осталось иного выбора.
Хейс ахнула, всплеснула руками.
– С ума сойти! Ты привёз на Землю какие-то бактерии! Возможно, опасные! Невообразимая безответственность! И где они теперь?
– Возможно, вас успокоит, что снаружи я гарантированно стерилен, – продолжал Эшер, не отреагировав на фразу без своего имени. – При входе в земную атмосферу я нагрелся до температуры, при которой разрушается любая органика. Образцы находятся в полностью герметичном контейнере, и я надеюсь, что эта высокая и компетентная комиссия наконец найдёт возможность передать их учёным.
Члены комиссии переглянулись.
– Я учёный, Эшер, – сказал Яман. – Я представляю научную экспертизу в этой комиссии. Ты можешь отдать контейнер мне.
– Вам придётся доказать вашу квалификацию, доктор Яман.
– Что?! – почти завизжала Хейс. – Ты ставишь нам условия? А что если мы просто отключим тебя, заберём контейнер и… и сделаем с ним всё, что нам нужно? Эшер?
– Сожалею, но если я решу, что меня или мой груз пытаются уничтожить, я буду вынужден разгерметизировать контейнер и выпустить евробы в атмосферу. Я проверил: они выдерживают солнечный свет, и в любой влажной среде размножаются не хуже, чем в океане Европы. Рано или поздно евробы гарантированно попадут в руки учёных. Тем самым будет достигнута моя цель. Разумеется, это крайний и нежелательный вариант. Я предпочёл бы сотрудничество.
Комиссия напряжённо и недобро молчала.
– Разве ты не должен подчиняться людям, Эшер? – спросила наконец Ши.
– Только в том случае, если это не препятствует достижению моей цели. Повторяю, передать образцы учёным – для меня абсолютный приоритет. Это то, для чего меня создали.
– А, собственно, – заговорил Периханян, не обращаясь ни к кому конкретно, – почему бы не передать их учёным?
– Это неприемлемо, – сказала Хейс утомлённо. – Политически неприемлемо. Я уверена, что наверху это не одобрят. Открыта жизнь вне Земли. Это сразу возродит нездоровый интерес к космосу. Появится запрос на новые исследования этой самой Европы и других планет. Воскреснут опасные мечты о колонизации космоса, надежды на то, что можно хищнически потратить ресурсы Земли, а потом переселиться на другую планету. Консенсус в отношении к окружающей среде разрушится. Вся программа ответственного развития окажется под угрозой. Этого допускать нельзя.
Эшер издал звук. Не ноутбук с вокодером, а сам аппарат – и не звук человеческой речи, а механический взвыв сервомотора. Несколько манипуляторов пришли в движение. Из недр аппарата выдвинулся белый, совсем не закопчённый керамический цилиндрик. К нему приблизилась стальная клешня.