Мне удалось узнать, правда, что пару месяцев назад Джимми Рат платил за квартиру одной куколки по имени Чатита — танцовщицы в ночном клубе «Рио-Роза». С тех пор, как мне рассказали, Чатита не питала больше нежных чувств к Рату.
За пятьдесят песо метрдотель показал мне уборную танцовщицы, разрешив постучать в дверь. При виде меня её глаза расширились от испуга. И это естественно — со вздувшейся челюстью и порезом на скуле я не был, строго говоря, красавцем-принцем из волшебной сказки.
Я сказал:
— Разрешите побеседовать с вами, мисс? - я займу не больше минуты.
Нахмурившись, она смотрела на мое изувеченное лицо:
— Извините, мне надо одеться.
Только теперь, глянув на неё внимательно, я увидел, что она почти нагая. На ней был шелковый пеньюар, настолько прозрачный, что были видны соски её тяжелых грудей. Она попробовала захлопнуть дверь, и тогда я рискнул:
— Это по поводу Джимми Рата.
Результат превзошел ожидания.
— Джимми! — голосом, исполненным злобы, сказала она. Широко распахнув дверь, она окинула меня внимательным взглядом: — Его работа? — Когда я кивнул, она продолжила: — Входите. — Затем, закрыв дверь, заперла её на ключ и обернулась ко мне: — Садитесь. Вы, кажется, не относитесь к друзьям Джимми?
— Я ненавижу его, — последовал мой ответ. — Я хотел сообщить ему, что о нем думаю, но вышла заминка с адресом.
Она улыбнулась:
— Надеюсь, вы найдете его. Надеюсь вы прикончите его, как собаку.
Чатита была высокой девушкой, чуть не на полголовы выше недомерка Рата. Как и у многих красивых мексиканских женщин, у неё были чувственное лицо и нежная кожа. Большие темные глаза гармонировали с копной черных волос. Такой же приятной для глаз была и склонная к полноте фигура.
— Где я мог бы его найти? — спросил я.
— Как вы узнали, что я была с ним знакома?
— Я слышал, вы были дружны. А сейчас как будто разошлись во взглядах?
Она подошла ко мне, встав перед стулом, на котором я сидел.
— Я танцовщица, сказала она, — исполнительница экзотических номеров. — Думаю, она имела в виду стриптиз. — Мое тело дает мне работу, средства к существованию.
Мне было непонятно, к чему она клонит, тем не менее, я кивнул.
— У меня, — продолжала она, — красивое тело. Я горжусь им.
Разговаривая со мной, она придерживала рукой тонкий халатик. Теперь она убрала руку, и он медленно сполз с её плеч.
На ней были короткие трусики и больше ничего. Её тело было действительно великолепным — в меру пышным, с ласкающими взгляд выпуклостями в нужных местах. Её груди не опускались вниз под собственной тяжестью, а гордо смотрели вперед. Мне было непонятно, для чего она внезапно сняла халат, однако вскоре всё прояснилось.
Живот Чатиты был испещрен шрамами, словно кто-то играл на нем в ножички.
— Взгляните, — сказала она. — Это сделал Джимми. Отомстите ему! — Она прикусила губу. — Он изуродовал мое тело.
Изуродовал! — Подняв халат, она вновь набросила его на плечи.
Потом она села на стул перед зеркалом, и несколько минут мы разговаривали. Когда она была женщиной Рата, он жил в доме Артура Хэммонда, хотя она не имела понятия, где находится дом босса. Кроме этого факта она ничего нового мне не сообщила, но довольно подробно рассказала, что представляет собой Рат.
— Он воплощение зла, — сказала она, — хуже бешеной собаки. Он делал мне дорогие подарки, но я не могла с ним больше оставаться. Мы были вместе всего месяц Шрамы, которые вы видели, оставлены его ножом. Он с ним никогда не расстается. — На несколько секунд она умолкла в нерешительности, потом продолжала: — Даже в постели. Он приставлял его сюда, — она показала на свое горло, — в те моменты… — Чатита не докончила фразы, но я знал, что она имела в виду. — Он хотел, чтобы я причиняла ему боль. Он наслаждался, когда видел, что кто-то страдает. Он испытывал удовольствие даже от собственной боли. Дважды давал мне нож, просил, чтобы я сделала ему неглубокий порез. Осторожно, говорил он, осторожно. Но я была не в силах резать живого человека, и он приходил в ярость, угрожал мне. Как-то ночью он изуродовал меня. — Она коснулась своего живота.