С минуту мы мерялись взглядом: Стивенсон старался понять, вру я или нет. Я не врала – я действительно могла вверить себя Равновесию, но мне бы это очень дорогого стоило.
– Ладно, леди, – он опустил взгляд и попытался замять назревающий конфликт. – Мы ведь не для этого встретились.
– Не для этого, – согласилась я. – А зачем вы притащили Дору Эймс?
Волки переглянулись, а потом посмотрели на Тони.
– Да вот… Она все равно отлучена от стаи, может, вам пригодится… Хотя она, конечно, абсолютно никчемная тварь…
– Хороший подарок, – саркастично заметила я.
– Ну… может, на что и сгодится, – и опять зыркнули на Тони.
– Вы шутите, – зло утвердил он.
– Ты бы не спешил отказываться, – обронил вожак.
Я чего-то не понимала.
– В общем, раз заседания Совета и суда по поводу смертей наших волчиц не будет и Эймс как свидетель уже не нужна, мы притащили ее к вам. От стаи она отлучена, сдохнет или будет жить, нам уже все равно. Может, вы ее под что-то приспособите, а нет – значит, нет.
– И не забывайте о нашем… соглашении, – вставая, произнес он.
– Скорее о протоколе о намерениях, – парировала я.
– Это точно, – невесело согласился вожак, и волки вышли.
– Ну что? Пойдем подарочек смотреть, – предложила я Тони.
– Хозяйка, нам таких подарков не надо, – горько отозвался он.
– Что? Даже не взглянешь?
– Ладно. Пойдем.
Мы вышли к служебному входу, вожак уже уехал, и Дора как раз пыталась определиться, удрать или все же дождаться меня. Увидев меня и Тони, она дернулась, но потом подошла. На кого-кого, а на волчицу она ни капли не была похожа, скорее на шелудивую бездомную собаку, одновременно лебезящую и готовую укусить. Мы молча разглядывали ее, она не вызывала во мне ни малейшего сочувствия. Молодая, похожая на парня волчица была слабой, а также подлой.
– Уж лучше голодай, чем что попало ешь, и лучше будь один, чем вместе с кем попало, – тихо произнес ТиГрей. Я удивленно взглянула на него: как-то не ожидаешь от шпаны цитат Омара Хайяма.
Мы с Тони молча развернулись и пошли обратно в здание, Дора попыталась что-то сказать, остановить нас, но все сменилось бессильными проклятиями. Тони по привычке скрестил пальцы, я же никак не отреагировала на ее слова, чувствуя, что они не в силах нам навредить.
– А все же что волки имели в виду? – спросила я, когда мы поднимались обратно в мой кабинет.
– То, что мы трахаемся не только в человеческом обличии, – не пытаясь подобрать слова, ответил волк, – и что полнолуние – это время зверя, а значит, охоты, драки и секса.
– Понятно… – с кислой миной бросила я. Проявилась еще одна проблемка…
– Тони, почему после того, как ты ушел из стаи Седрика, у тебя нет… партнерши?
Он пожал плечами…
– Ну… мне уже нет хода в наш бордельчик, а искать кого-то на улице… еще не искал.
– Бордельчик? С волчицами?
– Ага. Ты бы знала, как свободные сучки мечтают к нам попасть – сыто, безопасно, драться не надо… Отбираем только самых хорошеньких или самых диких. Хотя чего это я – не «к нам», а к лорду Седрику.
– Угу. Ты понимаешь, что за эти два дня должен решить все свои… постельные проблемы. Когда я начну вливать в тебя силу, ты должен концентрироваться на трансформации, а не на сексе.
Тони задумался.
– Понимаю…
– Ну, вот и ладно.
Понимать-то Тони понимал, но я не была уверена, что он сделает все как надо.
10
Оставшись одна, я вызвала Шона по ментальной связи, и он перезвонил. Обрисовав ему ситуацию с нашим волком, я попросила мягко «подвести» к нему подходящую человечку или же divinitas. Шон пообещал, что все сделает – ну что ж, будем надеяться.
Оставшиеся два дня до полнолуния промелькнули без особых событий. Тони попросил отгулы, что я посчитала хорошим знаком. Лиан постоянно подкармливал Пижму, следя, чтобы тот все время был чуть переполнен, больному флерсу это шло на пользу. Нет, он не пришел в себя, но чувствовалось, что его страх отступает. Ландыши… без изменений.
И вот поздним вечером Тони показался в моем кабинете, сейчас он напоминал скорее довольного жизнью кота, чем собаку, а тем более волка.
– Хорошо провел выходные? – поинтересовалась я.
– Чери, скотина, – довольный тон и смысл слов резко контрастировали.
– Да? Почему?
– Да и вы хороши. Влезли в мою личную жизнь.
– Ах ты, бедный. Я вижу, как ты пострадал от этого.
Он довольно хохотнул. А потом погрустнел.
– Она ведь не останется со мной…