Сгорбившись в палатке, он все писал отчеты, а остаток сил тратил на воспоминания о своей юности и недозрелой взрослости, перебирая ситуации, которые могли бы его изменить, и тогда в здешние темные небеса смотрел бы другой человек. Он будто впервые в жизни поглядел в зеркало, смутно отразившее его память. Ночные обольщения мадам де Реналь из «Красного и черного» его чему-то научили? Или обманули? Танец с хрупкой романисткой. Пес. Прошлое бездверно. Пережитые события заполнили мышастую палатку, где прежде обитала неминуемая смерть. По ночам многие мерли под аккомпанемент зарядивших ноябрьских дождей. У Люсьена сохранился фонарик с подсевшей батарейкой, которым он пользовался лишь в крайних случаях. Понимал, что фонарик тоже смертен.
Странно, он думал не о семье, но о Мари-Ньеж, с которой после женитьбы почти не разговаривал. Несколько ночей кряду взбудораженные мысли все гарцевали вокруг нее. Вспомнив какую-нибудь сцену, Люсьен заставлял себя заново и неспешно ее пережить. Вот Мари-Ньеж встает от шитья, потягивается и, засунув ладонь в рукав, разминает затекшее предплечье. Будь он проще, сам помассировал бы ей руку. В нем жило нечто вроде братского влечения к ней. Вживаясь в событие, теперь он вместе с ней входил в комнату… нет, хлынул дождь, и он помогает ей донести белье, взятое в стирку, — с тюками в охапке они вбегают в ее дом, их одежда в дождевых крапинах… нет, насквозь промокла. Из корзины она достает полотенце и вытирает ему волосы. Он пригнул голову и положил руки на ее плечи, ощутив ее тугую, без единой жиринки плоть.
Тем ноябрем в Эпернее лишь она его согревала. Мысленно он тянулся к ней, точно к газовой горелке. Вечно скрытный, сейчас он был ошарашен секретами, которые таил от себя.
Побывка
Он получил десятидневный отпуск. Стоял август, каждый вечер небо пугало грозой. Иногда зарницы полыхали всухую. В душе его была та же сумятица, что и в небе, нежданно прорезанном вспышкой. Далеко за полночь он бессонно бродил по прибрежным лугам. В доме спали жена и дочери. Прошло три или четыре дня, но Люсьен все не мог привыкнуть к тишине и внезапным всполохам, озарявшим комнату, где он мучился в ожидании сна. Мирная жизнь казалась замерзшей рекой. Покой был лишь в прошлом, где Мари-Ньеж прохаживалась вдоль ровных грядок или катила тачку с выполосканным в реке бельем.
Его необычайно тронуло, когда рукой, пахнущей землей, она погладила его отросшую бороду. Хотелось как-нибудь ее отблагодарить за то, что в Эпернее она его спасла. Но он боялся, что его странная одержимость ею в дни болезни станет заметна невооруженным глазом.
Скрывая душевную бурю, он приводил в порядок отчеты. Дважды съездил в Марсейян. Город опустел — почти все мужчины сгинули на германской войне. Вдовий поселок. Романа выпустили, сказала Мари-Ньеж, но тотчас забрили в солдаты. Любопытно, за что ему велели воевать?
Давно минула полночь, но сна нет. Он одевался и шел к реке. Покинув тропинку, нырял, точно в воду, в высокую шершавую траву, из которой, предательски гудя, вздымались тучи мошкары.
Очередная ночь. Сна нет, в порядочной дали слышны раскаты грома. Дождь не стучит, он погружается в тревожный сон. Новый удар грома похож на издевательский хлопок в ладоши, он безнадежно проснулся.
Очередная ночь.
Скинув рубашку, он стоял в стрекоте цикад и кузнечиков. Охряной огонек лампы, качавшийся за деревьями, был подобен суденышку в бурном море. Она подошла, и оба замерли, словно в ожидании знака, но тишину вновь нарушило жужжанье насекомых. Даже здесь, после стольких лет смежной жизни, их не оставили наедине. Природа бдела. Высоко в ветвях назойливо печалился недосягаемый пересмешник, которого он так никогда и не увидит.
Она опустила лампу. Оба молчали, словно тьма была водой, в которой рябь от брошенного слова побежит к дому. За руку он повел ее к реке. Она прикрутила фитиль, оставив лишь слабый огонек, чтобы потом не потеряться в темноте, отступила в сторону, разделась и вошла в воду. Он слышал плеск ее шагов. Они стояли лицом друг к другу. Задев ее под водой, он смущенно отдернул руку, словно извиняясь за прикосновение. Бескрайнее небо, слившееся с рекой, было беззвездно. Люсьен шагнул вглубь темноты. Последний раз ночью он купался еще мальчишкой. Вспоминая себя шестнадцатилетнего, он не сразу заметил, что Мари-Ньеж рядом нет.