— Имеется тридцать крупнокалиберных пулеметов ДШК на универсальных станках Колесникова, сорок пять станковых пулеметов ДС-39 и пятьдесят пулеметов "Максим". Боеприпасы, калибра 12,7 мм, около ста тысяч патронов и калибра 7,62, почти полмиллиона патронов. Есть тридцать однозарядных противотанковых ружей, типа ПТРД, калибра 14.5мм, и шесть тысяч патронов к ним. Кроме того, имеются шестьдесят штук 50-мм минометов и такое же количество 82-мм минометов. Мин, по три тысячи, каждого калибра. Вот такое богатство. Еще вопросы есть?
У меня, да видно и у других, вопросов больше не было.
— Раз вопросов больше нет, начнем обсуждение ситуации и послушаем, что нам скажет командир хозяйственного взвода, прапорщик Мисюра, приготовиться лейтенанту Гелевере.
Вот досада! Я упустил из виду, что из младших офицеров, иду первый по алфавиту. Так что, пока Мисюра будет говорить, мне нужно привести в порядок свои мысли и набросать хотя бы примерный план своего выступления, а ведь так хотелось внимательно послушать, что скажет наш "зам по тылу".
Поднявшийся со своего места, прапорщик Мисюра смущенно откашлялся, собираясь с мыслями. Коренастый, широкий в плечах, с простым открытым лицом, он на первый взгляд, выглядел неуклюжим, глуповатым увальнем. Однако все в дивизионе знали его быстроту и отточенность движений и острый проницательный ум. Говорят, что он раньше служил в разведке, в Афганистане был тяжело ранен и уволен в запас по состоянию здоровью. Вернувшись домой, и немного поправившись, опять попросился на службу.
В дивизион он пришел, чтоб "пересидеть", пока освободится должность в разведбате, но пришелся ко двору, да так и остался. Офицеры и солдаты уважительно называли его, "наш зам по тылу".
— Положение дивизиона сейчас, — не спеша, тщательно подбирая слова, начал Мисюра, — очень не простое. Да, у нас есть пока боеприпасы и горючее. В обмен на керосин и вещевое имущество с найденных складов, удается снабжаться продуктами у местных жителей.
— Ага, вот откуда картошечка и свежее мяско у нас в рационе! — подумал я, — конечно, кто из крестьян откажется от армейских сапог или ботинок, которым в деревне сносу не будет, или от новенькой ХБ формы. А уж о керосине, то и говорить не чего. Он во все времена был в деревне большим дефицитом! Тем более, я думаю, курс обмена был очень привлекателен. Да, что и говорить, умен наш "зам по тылу".
— Однако, — продолжал Мисюра, — есть много "но"! Общая численность личного состава увеличилась в четыре раза. Уже сейчас нам приходится для обмена уезжать на десять — пятнадцать километров, так как на ближайших хуторах уже запаслись и керосином и обувью. К тому же свежие продукты долго не хранятся, а возить с собой живых поросят и кур, тоже не выход. Конечно, часть мяса мы коптим и засаливаем, а так же готовим запасы сухарей, но на одних сухарях и солонине много не повоюешь. Положение осложняется тем, что немцы тоже начали шастать по хуторам в поисках продовольствия. Пока только наша осторожность и тщательная разведка, позволяли нам уклоняться от встреч с ними. С каждым днем таких групп становится больше, а продуктов в хуторах меньше. Немцы выгребают все подчистую. Поэтому, долго оставаться на этом месте мы не можем. Да и после нашего нападения на колонну, немцы нам этого не позволят. Прорываться к своим, без предварительной разведки и договоренности с нашими передовыми частями, я считаю, неразумно. При такой попытке прорыва, наши могут принять нас за наступающих немцев, тем более, что вид нашей техники не знаком здешним солдатам. В результате, по нам будут стрелять и немцы и наши, что приведет к большим потерям в технике и людях. Поэтому, я считаю необходимым, срочно сформировать группу и отправить ее через линию фронта, для согласования места и времени прорыва дивизиона. Сам дивизион, все это время должен рейдовать параллельно линии фронта, на удалении пятьдесят — сто километров от нее. Отправляемая группа должна иметь частоты и коды для связи командования Красной Армии с дивизионом. У меня все.
— Хорошо, — сказал Васильев, — лейтенант Гелеверя, вам слово.
— В общем, я во многом согласен с тем, что говорил прапорщик Мисюра. Но, я предлагаю отправить на прорыв к своим, не группу, а целый отряд, человек двести пятьдесят, триста. Этот отряд мог бы взять с собой, например, пару наших автоматов с патронами и пару радиостанций, для образцов. Может быть, имеется какая-то техническая документация на самоходки и ЗСУшки, часть ее тоже можно было бы отправить с этим отрядом. Все образцы обвязываются взрывчаткой и при угрозе захвата немцами, уничтожаются. Запас боеприпасов можно везти на телегах, выменянных, или, в крайнем случае, конфискованных у местных крестьян. На некоторые телеги можно установить пулеметы, превратив их в подобие тачанок.