Жизнь моя пошла своим чередом. С начала апреля 1924 г. и до половины 1926 г. у меня было много трудных моментов, которые постепенно изживались в повседневном труде. Жизнь моя постепенно улучшилась. В этом, 1925 году, совершились три в моей жизни перемены: во-первых, я устроился постоянно работать, во-вторых, получил жилплощадь – отдельную комнату с удобствами, и третье – это событие, по-моему, было самое важное и главное: осуществилась наша долгожданная мечта трехлетней дружбы, мы поженились, началась самостоятельная радостная жизнь, которая продолжается сорок третий год, то есть до настоящего дня. В 1929 г. у нас родилась дочка. Мы ее назвали Надеждой. Наша Надя окончила Московский институт инженеров транспорта. Мы живем душа в душу, любим, уважаем друг друга.
В начале восстановительного и окончательного ремонта мною были сфотографированы все работы процесса ручного труда: приготовление теста, т. е. мешание его, выпечка ржаного хлеба и других булочных изделий. Временами просматриваю фотографии, вспоминаю и сравниваю прошедшие 37 лет. Сколько приходилось затрачивать человеческого труда на одну выпечку! И так работали повсюду рабочие хлебобулочной промышленности до 1930-х гг. Так я проработал заведующим 18-й пекарней МСПО до конца декабря 1930 г. Ныне 18-я пекарня именуется заводом по выпечке кондитерских изделий им. М. Горького.
По рекомендации райкома партии я перешел на работу в лечебную комиссию при МК ВКП(б). 18-ю пекарню сдал своему помощнику тов. Васильеву Г.В., который был назначен заведующим пекарней. Тов. Васильева в 1927 г. приняли в партию. С 1 января 1931 г. по август 1934 г. я работал помощником секретаря лечебной комиссии при МК ВКП(б) по обслуживанию партийного и советского актива гор. Москвы и области. В те годы лечебную комиссию возглавляли нештатные работники. Зарплату получали ответственный секретарь и помощник секретаря лечебной комиссии. Председателями были и возглавляли лечебную комиссию старые члены партии: тт. Филер, Лепешинский, Шиллерт, Емельян Ярославский, Литвин-Седой. В 1934 г. постановлением Народного комиссариата здравоохранения РСФСР об упорядочении работы в лечебных комиссиях и учреждениях должны были возглавить лечебные комиссии люди, имеющие медицинское образование с определенным стажем врачебной деятельности. Согласно постановлению в конце 1934 г. моя должность упразднилась как неимеющего медицинского образования. Я был переведен на другую работу – управляющим делами ЦК Союза сельхозмашиностроителей во Дворец труда. Здесь я работал с сентября 1934 г. по ноябрь 1937 г. до переезда ЦК Союза в гор. Харьков. Согласно постановлению ЦК партии профсоюзы должны быть ближе к производству. В Харьков я не поехал и был райкомом направлен в деткомиссию ВЦИК в распоряжение тов. Семашко, который назначил меня директором базы Кожтекстильторга по снабжению детских домов, колоний. Заведывал базой я до конца, до ликвидации деткомиссии и базы в 1939 г. Райком партии по моему желанию направил меня в распоряжение хлебобулочного комбината. Комбинат меня направил заведующим 38-й пекарни высокосортных изделий (Трубная ул.). В 38-й пекарне я проработал до начала Великой Отечественной войны 1941 г. Был эвакуирован из Москвы как инвалид-пенсионер в Ташкент. Здесь я работал с 1941 г. по 15 октября 1943 г. управляющим делами Наркомата социального обеспечения Узбекской ССР. В то же время был председателем бытовой комиссии инвалидов Отечественной войны одного из крупных районов гор. Ташкента. На одном из совещаний среди заместителей начальника особого отдела тов. Турдыева, с которым я работал, меня заинтересовала знакомая фамилия Дамбит А.К. По окончании совещания я спросил тов. Турдыева о Дамбите А.К. «Если это тот, то мы вместе служили в одном Автоброневом отряде им. Я.М. Свердлова ВЧК-ГПУ». Рассказал о внешнем виде. Тов. Турдыев ответил мне: «Это наш командир эскадрильи тов. Дамбит, очень хороший специалист». Товарищ Турдыев снимает телефонную трубку. «Мы сейчас узнаем». – «Дамбита нет, – ответили. – Будет не скоро». Звонит по второму телефону, сообщили: точно, он служил в Автоброневом отряде ВЧК-ГПУ. Вот его телефон. На следующий день, придя на работу, позвонил по телефону. Ответ: «Дамбит у телефона». – «Очень приятно, с вами говорит Волков». – «Какой?» Небольшая пауза. Говорю: «Крестьянский сын, точно». – «Откуда ты взялся?» – «Из наркомата». Разговор был недолгим, но радушным. «Запиши мой адрес, завтра приезжай обязательно, есть о чем поговорить». Действительно, разговоров было много. На следующее утро встретил жену Несмеянова, рассказал, что видел вчера Дамбита. Она так и ахнула: «Он живой?.. А это была у нас с ним первая встреча за 19 лет». 15 октября 1943 г. я по получении пропуска из Ташкента уехал в Москву, а тов. Дамбит остался в Ташкенте.