К моему облегчению, он отстал. А я сломя голову кинулся к месту, где мы держали ягоды. И увидел, что там ничего нет, кроме чуть примятой травы…
И вот тут-то меня пробрала дрожь. Если кто-то из обслуги нашел корзинки и решил, что это приготовлено к столу, то нам с Афаделью нужно бежать… ну я не знаю, в Морию, что ли, к балрогу, он не так страшен, как король наш Трандуил в гневе. Особенно если у него самого уши отрастут: он гордится их формой, я точно знаю, он сам сказал, когда мы укурились.
Крадучись я вернулся к столу. К счастью, большинство присутствующих уже набралось дармового вина: Келеборн покачивался на своем стуле, мирно улыбаясь, Галадриэль то и дело убирала прядь волос за ухо и хихикала… не замечая, что ухо заметно удлинилось. Король наш Трандуил тоже был не дурак выпить, но он к этому пойлу привык, поэтому на эволюции ушей Владычицы взирал с некоторым недоумением. Потом, видимо, решил, что ему уже хватит, и отставил кубок. И закусил. Ягодкой.
Я в ужасе выдернул Афадель из-за стола, и мы задали стрекача: по выражению моего лица она поняла, что случилось страшное.
— Орки! — крикнул я на всякий случай, и к нам зачем-то присоединился тот лориэнец. И Леголас. И еще эльфов пятнадцать.
И все мы понеслись по лесу в полной темноте, не разбирая дороги. Первым бежал олень.
Я так думаю, ему тоже перепала ягодка-другая, только у него удлинились не уши, а рога. У владык рога не удлинились по причине их отсутствия. Что ж, будем знать. Но пока это знание мало чем помогало. Захватывающий бег в темноте закончился на краю болота, очень знакомого нам болота… У меня блеснула надежда.
— Половина туда, половина — сюда, — крикнул я громко, — возьмем их в кольцо.
Пятнадцать эльфов и один Леголас тоже неплохо угостились на пиру, хотя ночной ветерок отчасти выдул из голов хмель, поэтому не стали рассуждать и с двух сторон взяли болото в клещи. По крайней мере, я так думаю, потому что мы-то никуда не побежали, а быстро направились к хорошо знакомому месту, за ягодами.
Представьте себе наш ужас, когда выяснилось, что кусты пусты! Кто-то ощипал их до нас, судя по следам — какой-то козел, копытное то есть. Осталось всего по несколько ягодок, и те неспелые…
— Афадель, — строго сказал я. — Ты отвечаешь за увеличивающие, а я за уменьшающие. Чтобы больше не путать, ясно? Если что, мы будем спасителями Владык и так далее.
— Ясно, — кивнула она. Когда нужно, Афадель умеет собирать волю в кулак. Даже когда выпивши.
И мы принялись ощипывать проклятые ягоды. Главное теперь кусты не перепутать….
Долго собирать урожай нам не пришлось. Набралась всего-то пара горстей, но я рассчитывал, что всем понемножку хватит.
— А что это вы тут делаете? — внезапно спросил лориэнец, выступая из куста. Я чуть не растерял драгоценные ягоды, но ловко подхватил их и быстро высыпал в карман. Афадель ухитрилась сунуть горсть ягод себе за корсаж.
— Контролируем границу, — пояснил я, запоздало вспомнив о венке. Можно было бы нарвать и сплести новый, уж всяких трав вокруг хватало. — А ты чего? Где все?
— Где-то пьют… А ты точно уверен, что видел орков?
— Ну что-то такое оркоообразное было точно, — уверенно произнес я.
Лориэнец задумался.
— Весело у вас, — сказал он наконец. — У нас в основном тишь да гладь, а все благодаря завесе Галадриэли — слышал про такую? А принц ваш шустро носится, прямо залюбуешься.
Мы переглянулись.
— Ну так ты пойди, еще полюбуйся, — сказала Афадель. Жизни наши висели на волоске, и она готова была поделиться принцем даже с лориенцем.
— Понимаю, — кивнул он, когда мы взялись за руки. — Не буду мешать!
Он исчез в сумеречном подлеске, а мы с облегчением выдохнули.
— Слушай, они, конечно, все пьяные уже, — озабоченно сказала Афадель, — но такую вот мятую кислятину, — она заглянула себе за корсаж, — жрать все равно не будут.
Я не выдержал и заржал на все болото, за что огреб подзатыльник.
— Давай сварим морсик, — предложил я. — Им с бодуна в самый раз будет.
— Да тут и на стакан не наберется!
— А мы малины добавим! Или черники, тут ягод — завались!
Главное — не перепутать, где что.
Мы собрали еще ягод. Малины там, земляники, кажется, попало даже немного волчьего лыка. Но в общем букете было незаметно.
Домой мы добирались не торопясь, рассудив, что пусть лучше погоней за орками хвастается Леголас, а не мы. У нас была другая миссия.
И еще я очень не хотел попасться на глаза матушке. Оставалась слабая надежда, что она или увлечется танцами, или уйдет домой отдыхать, поскольку беспутный сын все равно выпал из поля зрения.
Ни та, ни другая надежда не оправдались. Матушка была на месте, король наш Трандуил был на месте, гости были на своих местах, ну и, конечно, Леголас с компанией. Такое впечатление, что никто не уходил и даже танцевать не собирался. Вино лилось рекой, поэтому на уши внимания не обращали. Ну это до поры до времени.
Мы воровато переглянулись и шмыгнули на кухню.
— Как-то скучно они гуляют, — ворчала Афадель, раздувая огонь и выбирая кастрюлю посимпатичнее. — Нет бы песни, пляски…
Тут в пиршественной зале как раз затянули "Гулял по Хараду мумак молодой", мы синхронно вздрогнули и принялись за приготовление антипохпельного и антиушного морсика. Надеюсь, никто не отравится…
Тогда матушки зададут нам перца! Я задумался над спряжением этого глагола в будущем времени множественного лица и едва не прозевал момент, когда зелье чуть не сбежало. За что и огреб подзатыльник от подруги. Одинокий дубовый листок плавно спланировал в дымящееся варево.
— Не испортит, — лаконично сказала она, проследив за ним взглядом.
— Теперь сколько ждать, пока остынет, — вздохнул я, опасаясь, что собрание протрезвеет быстрее, чем мы сумеем влить в них ухоуменьшающее средство.
— Иди на ледник за льдом, — решила Афадель. — Бери кусок побольше, чтоб быстрее остыло.
Я поплелся на ледник, спрятанный в самой глубине королевских подвалов. Афадель могла бы сбегать и сама, но ее праздничный наряд с пышнючей юбкой не очень вязался с подземельями. Насколько же проще с доспехами…
Когда я вернулся со льдом, на кухне нарисовалась сама владычица.
— А что это вы тут делаете? — добрым пьяным голосом спросила она.
— Понимаете, леди Галадриэль, — начал объяснять я, закрывая собой Афадель, старательно размешивающую лед в кастрюле с варевом, — у нас есть традиция. Каждый раз, когда у короля нашего Трандуила большой пир, он заканчивается чашей кисленького морса. Вот мы его и варим.
— Интересно, — пробормотала она и склонилась над кастрюлей. Одно из ее ушей свесилось так низко, что чуть не угодило в жидкость.
Я в ужасе замахал Афадели руками, потому что это было ее зелье, и Владычице явно не стоило его дегустировать.
— Простите, госпожа, оно еще не остыло, а в горячем виде нельзя различить всех нот малины, ежевики… что мы там еще собрали, Хвандир?
— Легкого аромата мяты и едва заметного вяжущего привкуса дубового листа, — подхватил я.
Владычица заслушалась. Афадель осторожно теснила ее к выходу.
— Сейчас мы остудим напиток, и вы сможете попробовать его… с толченым льдом, — нашлась Афадель. — Это коктейль такой. Очень модно в наших краях!
Галадриэль в дверях обернулась и послала нам воздушный поцелуй. Мы дружески осклабились в ответ.
— Пронесло, — сообщила мне Афадель, вытирая пот со лба. Мы посмотрели на кастрюли, в которых сейчас охлаждалась наша судьба.
— А где чье? — спросил я.
— Вон с листком дуба — твое, — не слишком уверенно сказала она.
— А волчье лыко мы в обе кастрюли клали, не помнишь?
— Я точно знаю, что вот это, с камышом — для удлинения, — твердо сказала Афадель. — Я все подряд гребла…
— Значит, для уменьшения — вот эта.
Не успел я произнести это, на кухне нарисовался наш знакомый лориэнец.