— Дружишь? — не поверил тот. — С этим старым… оркоедом?
— Может, он его с Арагорном спутал? — предположил кто-то.
— Точно, — добавил другой. — Он ведь так и сказал!
Леголас сделал брови домиком. Получилось не так выразительно, как у папы, но тому хватило. Он сверкнул глазами, взял недораспутанного сына подмышку и унес во дворец.
Олень остался. Мы тоже. Я поковырял землю носком сапога.
— Какой он все-таки сильный… — мечтательно сказала подруга, глядя вслед королю.
А меня больше интересовало, что связывает Трандуила с Арагогом…
05
Вниз по Андуину
Судя по всему, королю нашему Трандуилу мы надоели хуже торгующихся гномов, потому что именно нам с подругой выпала сомнительная честь отправиться в на берега Андуина с так называемой дипломатической миссией. Письмишко, в общем, передать. Запечатанное и прошнурованное, с сургучными печатями, как полагается. Весточку. Спасибо, не любовную записку. Хотя как знать, как знать…
В общем, король непререкаемым тоном произнес:
— Пойдут Хвандир и Афадель.
Кто-то выдохнул с облегчением, а кто-то застонал от ужаса. Но с королем спорить не принято…
С нами (а лучше вместо нас) рвался Леголас, но папа сказал ему "сидеть, к ноге!" Не такими словами, конечно, но смысл был именно этот.
Афадель поковыряла печать ногтем, присмотрелась к оттиску перстня короля нашего Трандуила и глубоко задумалась. Зная ее, я мог точно сказать, что на второй день путешествия мы уже ознакомимся с содержимым конверта.
Разумеется, пешком мы дошли бы до цели хорошо если к следующему году. Ну и год обратно пилить. Отличная дипломатическая почта! Оленя, однако, нам не доверили. Выдали ладью средней степени потрепанности и выпнули на среднее течение Андуина.
Плыть по великому Андуину — одно удовольствие! А грести — тут нужно другое довольствие. К счастью, нам грести практически не пришлось — течение несло нас куда нужно. Я старался отогнать от себя мысль о возвращении на веслах…
С другой стороны, всегда можно было сказать, что ладья села на мель и мы пробили дно или ее у нас украли, поэтому мы возвращаемся пешком. Я же сказал, видеть нас при дворе явно не желали.
Правда, собственно при дворе мы и не появлялись. В лесу нам было гораздо удобнее. Но тот факт, с какой готовностью нам поручили это важнейшее дело. наводил на размышления. Похоже, король наш Трандуил всерьез нам доверял…
Промелькнули золотые деревья Лориэна. Тут мы все-таки сели на весла и поставили парус, хотя идти пришлось галсами: встречаться с некоторыми нашими сородичами из этих мест откровенно не хотелось. Особенно после того, как Афадель, перебрав вина, перепутала Халдира с Румилом. Вернее, решила, что у нее двоится в глазах, и полезла целоваться с мэллорном. А это оказалась Владычица. Хорошо, не Владыка. Иначе мы бы так легко не отделались. От Владычицы. Потому что Владычица может и в глаз дать, в отличие от Владыки (чем я и воспользовался, к стыду своему)…
Так что мы отказались от мысли погостить у сородичей и постарались как можно быстрее покинуть Золотой лес. Напоследок из кустов вылетела приветственная стрела и впилась в борт нашей ладьи. Мы налегли на весла.
— Проскочили, — Афадель утерла пот со лба и осушила весла. — Повезло.
"А жаль", — явно прочитали мы друг у друга в глазах.
Мимо проносились берега, заросшие веселенькой зеленью. К счастью, места были малонаселенные, и если кто нас и заметил, тот не успел никуда стукнуть, как мы исчезали вдали вместе с секретным письмом.
— Вниз по Андуину… — мурлыкала Афадель, осторожно распарывая шнуровку на дипломатической весточке. — Вниз по Андуину…
— А дальше? — не выдержал я, сматывая особо прочную дипломатическую бечевку из паутинного шелка. Обратно-то мне зашивать, у Афадэли руки не оттуда растут, она только шарфики вязать умеет.
— А дальше я слова забыла. А ты?
— Я и не знал никогда. Слушай, может, не стоит этого делать?
Главным минусом нашего путешествия было то, что пункт назначения был обозначен как-то туманно. Но я надеялся решить эту проблему на месте.
— Поздно! — ответила Афадель. И действительно, было поздно. Смеркалось. Но не это послужило причиной того, что я не смог прочитать записку (надушенную какими-то духами). Причиной скорее было то, что надпись была сделана нолдорским письмом — так называемыми письменами Феанора. Я читать по-нолдорски не умею, Афадель, как выяснилось, тоже. Мы уныло посмотрели друг на друга.
Оставалось надеяться, что читать их умеет хотя бы адресат.
— Тут вместо подписи сердечко, — добавила подруга. — Так что все понятно. Зашивай.
И я сел зашивать. Нарисованное сердечко больше походило на Аркенстон (я наконец узнал, что это такое).
Сама она устроилась поудобнее и завела уныло:
— Даль степная широка, широка
Рохана равнина.
Повстречаю эльфа я, да эльфа я,
Там за Андуином…
Я поперхнулся, потому что знал продолжение, и выронил письмо. Его подхватил легкий ветерок и унес в реку.
— Эй, куда! — заорал я и плюхнулся следом.
Легкое письмо плыло намного быстрее меня, но я все-таки умудрился нагнать его в прибрежных камышах. Афадель, нет чтобы помочь, звонко хохотала на весь Андуин и обзывала меня водяным, помогая забраться обратно в ладью. Ну подумаешь, тина на ушах (и моих драгоценных заклепках)! Сама бы ловила это письмо…
Тут мы посмотрели на него и переглянулись. Текст исчез. Смыло его! Одно сердечко осталось…
Я посмотрел пергамент на свет. Кажется, что-то видно…
— Скажем, что это такая тайнопись, — предложил я, выжимая мокрую тунику в камышах.
— Да, невидимые чернила, — поддержала Афадель, подглядывая, хотя чего она там не видела. — А адресат должен знать проявитель.
Я встряхнул тунику, повесил на куст и взялся за штаны.
— Не, ну если присмотреться, там еще можно что-то различить. Я так думаю.
— А я нет! — вредно сказала подруга.
— Предлагаешь вернуться обратно? Рассказать королю про письмо7
Мы переглянулись и одновременно решили, что это дурная идея.
— Придумала! — сказала Афадель, помогая мне выжимать штаны. — Давай сами напишем!
— Ты что! — я сделал страшные глаза. — Мы же даже не знаем, кому оно предназначается. Так-то можно было бы попробовать угадать…
На самом деле король точно назвал нам адресата. Я так и услышал его голос: "Письмо отдадите в руки дунадану. Ну такому… Из этих, из следопытов. Ну вы поняли…" Мы понятливо кивали, а теперь вижу — зря! Лучше бы мы прямо спросили, что за дунадан, как его зовут, какие у него особые приметы и пароли-отзывы, но тогда нам было неудобно. И хотелось поскорее смыться.
— Зачем, письмо же секретное! Вот только сердечко — опознавательный знак! — пылала она энтузиазмом, а это дело опасное, энтузиазмом Афадели можно все Лихолесье сжечь дотла.
— Но в тексте-то что будет?!
— Ну… люблю-жду-целую, — выдала она, и я уронил свежевыжатые штаны в тину. — Ну это для маскировки, как ты не понимаешь! Вроде любовная записка, а если приглядеться, там письмена Феанора, но это же еще догадаться надо…
— Я не могу писать тенгваром квенья, — отказался я решительно. — Ты же знаешь.
Она на секунду задумалась и выдала:
— Ну можно же обвести!
Обводить я отказался наотрез. Мы еще долго спорили (в процессе штаны высохли), но все-таки решили оставить как есть. Главное, сердечко на месте.
Мы с аппетитом поужинали — после всех волнений аппетит разыгрался зверский — и залегли у костра. Я смотрел на звезды и любовно сушил письмо на груди.
— А давай гномьми рунами напишем! — не отставала Афадель.
— А ты их знаешь? — удивился я.
— Ну… на "люблю-жду-целую" моих познаний хватит, — смутилась она. М-да, куда катится мир?..
— Лучше не стоит, — строго произнес я. — А то вместо "люблю" получится что-нибудь неприличное, мало ли, какие у них там дополнительные закорючки.