– Ладно, – смягчился младший лейтенант, – запарка произошла. Всю ночь на проводе висим, собаку просим. А телефона у вас дома нет.
– Как это хоть было? – спросил Рудаков почти строго. Теперь хозяином положения был он.
– Кассирша Перова осталась снимать кассу…
– Да. Это я знаю.
– Ночью ворвался ваш пьяный работник. Минаков. Угрожал убить. Избил. Забрал деньги и скрылся. Сейчас мы приедем… Прошу из бухгалтерии выйти и никого не пускать. Ясно?
– Ясно. Давно бы так, – проворчал Шкаф и положил трубку.
Первой прибежала Леночка. Сначала главный бухгалтер не узнал свою кассиршу: лицо распухло до неузнаваемости, вместо носа – груша, под левым глазом огромный синяк, бровь рассечена.
– Ну и ну, – только и сказал Семен Петрович. – Он что, с ума, сошел?
Леночка заплакала.
– Пьяный был… Накинулся как зверь… Как еще жива осталась…
Перова стала вытирать слезы, размазала косметику по лицу, волосы растрепались, и прекрасная кассирша стала похожа на ужасное привидение из средневекового замка.
– Ладно, не плачь. – Семен Петрович дотронулся до плеча Леночки. – Сейчас приедет милиция, потом я тебя отпущу. Пойдешь отдыхать.
– Ключом, разводным ключом замахивался… Хотел убить… – всхлипнула кассирша. – А потом кулаками по лицу, по лицу… Я деньги спасала…. А он в портфель – и бежать… Бандит… А я еще к нему на свидания бегала… Так мне и надо, дуре…
К восьми у дверей собралась вся бухгалтерия. Женщины ахали, охали, суетились вокруг Леночки, делали ей примочки, подкрашивали, подмазывали, причесывали.
– Считаю деньги, – десятый раз рассказывала кассирша. – Вдруг врывается пьяный с разводным ключом. «Убью! – кричит. – Давай деньги, а то убью!» Я стала защищать кассу, так. он набросился, начал бить кулаками в лицо… Я упала… Он запихал деньги в портфель и убежал. Бандит. А я еще к нему на свидания бегала… Так мне и надо, дуре…
Мужчины курили возле окна, качали головами.
– Странная история…
– Очень странная…
– Почти подозрительная.
– Такой скромный парень..,
– Пьяный был.
– Ну и что – пьяный? Мало ли что пьяный…
– Тут что-то не так.
– Приедет милиция с собакой – разберется.
– А что собака? Собака – она и есть собака.
– Ботинок дадут понюхать. По ботинку найдет.
– Ну и что – ботинок? Мало ли что ботинок… Если бы по ботинку всех находили…
– Собака-то из области.
– Ну и что – из области? Подумаешь, из области… Умнее, что ли, наших?
– Выходит, умнее, раз из области вызывают.
– Не мог он взять. Морду набить – это мог. Из ревности. Может, застал с кем. А деньги не мог.
– По пьянке-то!
– Ну и что – по пьянке? Мало ли что по пьянке…
– По пьянке чего не сделаешь.
– Предел есть. Через предел не сделаешь.
– А вот сделал.
– Может, и не сделал.
– Как это?
– А вот так.
– Собака приедет – разберется.
В десять часов милиция еще не прибыла, и возле дверей бухгалтерии собралась большая толпа, «Ограбление века» рассматривали со всех сторон. Мнения резко разделились; одни были на стороне Минакова, другие – на стороне Леночки. Сама кассирша закрылась в женском туалете и ревела там навзрыд.
Вскоре стали известны дополнительные обстоятельства, которые нанесли сокрушительный удар сторонникам Кости Минакова. Оказывается, накануне вечером младший бухгалтер получил какое-то письмо без марки и штампа. С этим письмом и гаечным ключом в кармане Минаков побежал в гостиницу «Тихие зори». Что он там делал – неизвестно, наверно, кого-то искал, во выбежал из гостиницы в крайне возбужденном состоянии.
Потом Минакова видели в парке, тоже с гаечным ключом, возле дома кассирши, на заводе – везде с гаечным ключом. Особенно удручающ был рассказ вахтера, который не оставлял сомнений, что Леночка говорила правду: младший бухгалтер действительно был пьян, возбужден, а когда возвращался назад, его лицо было в крови. Окровавленного Минакова видели на вокзале, где он «добавил» в ресторане и затем сел в автобус с какой-то красивой женщиной, вроде бы цыганкой, но не цыганкой. Гаечный ключ нашли в вокзальном туалете на подоконнике.
Поистине в Петровске ничего нельзя было скрыть.
В общем, картина стала ясна и до приезда милиции с областной сверхученой собакой.
В половине одиннадцатого прибыл младший лейтенант Кобчиков с овчаркой и проводником. Кобчиков быстро навел в коридоре порядок, отправив всех по рабочим местам, оставил лишь работников бухгалтерии.
Дело горело в руках младшего лейтенанта. Новый осмотр места происшествия, фотографирование – все это заняло несколько минут. Потом Кобчиков действительно дал понюхать овчарке ботинок Минакова и строгим голосом приказал областной знаменитости: «Искать!»
Собака тут же взяла след, заметалась по комнате, но потом остановилась с растерянным видом и стала лаять на главного бухгалтера.
– Ну, – зло прошипел Кобчиков, – что я вам говорил? Вот и придется вас брать за ограбление.
– Показания собаки не документ, – огрызнулся Рудаков.
– Ладно умничать…
Первой Кобчиков вызвал Леночку Перову. Допрос проходил в комнате с дверью без таблички, за которой кассирша уже раз побывала.
– Что-то мы часто стали встречаться, – усмехнулся Кобчиков. – Если дело так пойдет и дальше, боюсь наши свидания перерастут в любовь.
Леночка не поддержала шутку. Она мрачно смотрела в пол. Ее лицо превратилось в безвкусно раскрашенную маску.
– Собственного говоря, мне все ясно, – сказал Кобчиков. – Может быть, только у вас есть что добавить?
Леночка мотнула головой.
– Я все рассказала вам… вчера.
– Ну тогда закроем этот вопрос. Поговорим на отвлеченные темы.
Младший лейтенант Кобчиков недавно приехал в Петровск и поражал всех энергией и напористостью. Здешние милиционеры во главе с начальником милиции капитаном Яковлевым были неторопливые, уравновешенные, добродушные. Во-первых, они всех и про всех все знали и торопиться бежать узнавать им ничего не надо было, а, во-вторых, в Петровске никогда ничего серьезного не происходило.
Кобчиков же так рьяно, так горячо брался за любое дело, за любой пустяк, что, бывало, ставил в тупик самого начальника милиции. Иногда капитан даже сдерживал пыл своего горячего помощника: «Постой спокойно, не рой землю копытом».
– Дело с ограблением ясное и неинтересное, – продолжал младший лейтенант. – Поговорим лучше о том вечере.
– О каком вечере? – вздрогнула Леночка.
– Знаете. Когда вы заблудились в Пещерах.
– Но я вам все рассказала…
– Может, что и забыли?
– Не-нет… н-и-ичего…
– Я не для протокола. Это частное расследование.
– Да нет же…
Младший лейтенант быстро нагнулся и посмотрел Леночке в заплывшие глаза.
– А Старик?
– Какой Старик?
– Ну этот, привидение.
– Откуда вы взяли?
– Вы заблудились в Пещерах и не видели Старика? Такого не может быть.
– Не видела… Вы шутите?
Кобчиков откинулся на спинку стула, потом встрепенулся, рванулся к кассирше, прошипел:
– Ну? Только быстро и правду! Почему вы заблудились? Вы что-то увидели? Почему от вас ушел Токарев? Его кто-то поманил? Ну?
– Я вам все сказала… – Леночка закусила избитую губу, из ранки засочилась кровь. – Отпустите меня… Я себя плохо чувствую.
– Ладно. Идите, – бросил младший лейтенант. – Но мы еще поговорим на эту тему. Найдем вот Токарева, и если вы соврали…
– Я не соврала…
– Вы свободны. Позовите Рудакова.
Когда главный бухгалтер вошел, Кобчиков с задумчивым видом листал свой блокнот.
– Слушаю вас… – сказал Рудаков.
Семен Петрович стал перед милиционером. Тот некоторое время вчитывался в какую-то запись в блокноте явно с деланным видом – очевидно, это был научный психологический прием, потом рассеянно бросил: