— Что? Как это вызвал? Прямо на битве?
— Если Командиры встречаются в бою, то один может вызвать другого, и отказаться нельзя. Их пятерки встают кругом, одновременно становясь свидетелями. И тогда не было закона о первой крови, не было наблюдателей. Я… я убил его, Нори.
Девушка споткнулась, но Эрик удержал ее. Однако он тут же убрал руки, увидев ее огромные глаза. Старший зажмурился на миг и, опустив голову, уставился в землю, не желая видеть страх на ее лице. Он вздрогнул, почувствовав, как ее пальчики коснулись его ладони, сначала робко, а потом крепко сжали. Нори сделала шаг вперед, и голова Эрика оказалась на ее плече. Она чуть отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза. Он не увидел на ее лице ни страха, ни неприязни, ни отвращения. Теплая волна тепла прошла по его телу, как в тот вечер, когда она обнимала его в пустом офисе, пьяного и потерянного.
— Как это получилось? — тихо спросила Нори. — Ты хотел?
— Не знаю… Я не знаю, Нори. Словно пелена сознание накрыла, я сам себя не помнил, пока не очнулся с окровавленным мечом над телом. А Стей… Она же была в его пятерке, она все видела.
— Эрик, — выдохнула девушка, вставая на цыпочки, целуя его.
Он вдруг почувствовал жгучую потребность, неконтролируемое желание поцеловать ее. И губы Нори были так близко, прижимались к его губам, прося ответа. Эрик дал ей то, чего она хотела, взял то, что хотел сам. Их поцелуи были отчаянными, почти болезненными, даже горькими.
— Пойдем к дозору, Цветочек, — позвал он тихо, понимая, что чувства, которые они сейчас оба испытывают, неправильные и нелогичные, хоть и очень сильные.
Эрик снова обнял ее, и Нори даже не думала противиться этому. Эта юная девушка была для него загадкой. Она не любила его, но отчего-то нуждалась в нем, его ласках, его поцелуях. Старший понимал, что этой ночью раскрылся перед ней полностью. Ни одна женщина после Наташи не вызывала в нем подобных чувств. Это было странно и непривычно, но чертовски приятно.
Они шли до костра молча. Дозорный все понял без слов и удалился после краткого кивка Эрика, пожелав им спокойной ночи. Нори присела на бревно, тесно прижавшись к Старшему, долго молчала, но все же спросила:
— Она не простила тебя? Стейна.
— Простила. Но, видимо, не до конца. Мы встречались какое-то время, но потом разъехались. Москва, Питер, ну ты понимаешь…
— Не очень, — честно призналась Нори.
— Давай сменим тему, Цветочек. Мы с ней разные, ничего не вышло.
— Ты любил ее?
— Да. Очень.
— А сейчас?
— А ты любила Кеннета?
— Да. Очень.
— А сейчас?
Нори только сглотнула, решив тоже не отвечать. Эрик лишь понимающе склонил голову.
— А после… после того, что случилось, тебя судили? — снова заговорила девушка, не в силах унять свое любопытство.
— Да. И оправдали.
— И потом ты написал свод Законов?
— Написал, — кивнул Эрик. — И с тех пор я не участвую в боях. Поначалу даже меч не мог держать, но руки вспомнили, и душа просила. Теперь я просто наблюдатель, теоретик, организатор.
Остаток времени они просидели молча, лишь изредка перебрасываясь краткими фразами. Эрик не винил Нори за ее молчание, он знал — раз она здесь, рядом, то не откажется от него и потом. Его больше волновало, что он совершенно не мог понять, о чем она думает. Тихая Нори его слегка пугала. Она словно решалась на что-то. И он был уверен, что эти решения касались их обоих.
Когда дозорный пришел на смену, девушка вздрогнула. Эрик повел ее к палатке, но она встала, как вкопанная, на середине пути и обернулась к нему.
— Давай сегодня я тебя провожу, — предложила Нори.
— Проводишь? Зачем? — удивился он, но она уже вела его за руку к шатру.
— Вот за этим, — проговорила девушка, когда они дошли до его обиталища.
Нори притянула его к себе за шею, целуя, шепча:
— Пригласи меня в гости. Я хочу сегодня спать с тобой.
— Нори, у меня здесь только одна кровать, — бормотал Эрик между поцелуями, совершенно сбитый с толку. — Перестань, Цветочек, неужели ты не понимаешь?
— Что я не понимаю? — разозлилась она.
— Если ты останешься со мной, то ты — моя. У тебя не будет шанса…
— Шанса на что, Эрик? На одиночество? Я не хочу никого, только тебя. Почему я должна себе отказывать? Ждать принца? Или Кеннета? Ты же видел, я пыталась, а в итоге бежала через поле, чтобы заблевать твой унитаз. Надоело. Я буду спать с тобой сегодня. И буду приставать к тебе, так что советую расслабиться и получать удовольствие.
Нори присела, чтобы развязать и снять ботинки. Она нырнула в шатер, пока он пытался переварить все сказанное ею. Он любил ее, черт подери. Давно и сильно. Этой ночью что-то перемкнуло в его голове, стали неважны все прежние запреты и препятствия. Он хотел ее. Давно и сильно. Она хотела, она настаивала. Эрик был бы дураком, если бы продолжал сопротивляться своим и ее желаниям. Кем-кем, а дураком Предводитель Ястребов никогда не был.