А Нори… Она понятия не имела, что после ее оргазма еще возможно продолжение. Она часто думала о сексе с Эриком, часто представляла. Ей всегда казалось, что он, весь такой классический, правильный, предпочитает стандарты и в постели. Но, когда он согнул и вторую ее ногу, заставляя девушку практически завыть от ярких, острых ощущений, она поняла, что очень, очень, очень недооценивала Старшего.
Нори все еще ждала, что он кончит, когда второй оргазм, практически так же неожиданно, как и первый, накрыл ее с головой. В этот раз он длился дольше. Ощущения были не такими сильными, но более насыщенными, богатыми. Она с тихими стонами смаковала остатки удовольствия, сжимая внутри его член. А Эрик, милостиво дав ей полминуты на восстановление дыхания, встал на колени, закинув ноги Нори себе на плечи. И она потерялась, впала в какую-то кому, утонула в тугом сиропе наслаждения. Не помня себя, девушка просто позволила ему делать все, что захочется. Сверху, сбоку, сзади, под разными углами и с разной силой. Нори едва ли могла вспомнить свое имя, его имя, где они находятся, зачем вообще живут на этом свете. Она просто парила на пушистом облаке в стране своих самых смелых фантазий, время от времени повторяя, как ей хорошо, как прекрасно.
Нори уже была готова выключиться, когда услышала властный низкий голос с хрипотцой, который звал ее:
— Вставай. Черт, Нори, вставай.
Нори стояла на коленях, а он тянул ее вверх, чтобы она могла прижаться спиной к его груди. Девушка запрокинула голову ему на плечо, мелко подрагивая от новой волны тепла внутри нее.
— Сейчас, Эланор. Кончай, девочка. Со мной, — потребовал он.
Нори захныкала, сжимаясь, почти плача, потому что никак не успевала догнать его. Она почувствовала, как он взял ее за руку, поднес пальчики к губам, втянул в рот, положил их ей на клитор, сам надавил, побуждая ее ласкать себя.
— Ммм, — протянула она довольно, чувствуя, что все же успеет.
Их тела сотрясались в унисон. И Нори, наверное, упала бы, не держи он ее так крепко. Сладкие томные поцелуи опалили кожу ее шеи сзади, а потом сильные руки уложили девушку на прохладные простыни.
— Ты лучше всех, Артур Кеннет Савицкий, — пробормотала Нори.
Она распахнула глаза, слишком поздно понимая, что сказала. Даже не прикасаясь к Эрику, она почувствовала, как все его тело напряглось, окаменело. Ошибка отрезвила ее мгновенно, перечеркнув толстой красной линией все волшебство этой волшебной ночи.
— Эрик, — тихо позвала Нори дрожащим голосом, приподнимаясь на локтях. — Боже, прости меня.
Он сел, повернувшись к ней спиной, запустил пальцы в волосы, шумно выдыхая. Нори задрожала. Ей было бы легче, если бы он начал кричать на нее, обвинять, обзывать. Но это молчание и напряженная спина просто убивали ее.
— Эрик, пожалуйста, — прошептала девушка.
— Нормально, Нори. Все нормально, — наконец отозвался он сухим бесцветным голосом.
— Ненормально, — зацепилась она за его слова. — Ничего нормального тут нет и быть не может. Я не должна была… Это…
— Нори, — попытался перебить Эрик.
— Я просто… Ты… Я не знаю, почему так тебя назвала, — не унималась девушка, отчаянно желая исправить то, что нельзя было исправить.
— Потому что ты его любишь, потому что думала о нем, потому что представляла… — предполагал Старший вслух.
— Нет, нет, нет, — Нори, наконец, набралась храбрости и сил, чтобы броситься к нему.
Она обняла Эрика сзади, укутывая их обоих одеялом.
— Никого я не представляла… Просто ты… вы так похожи. Слова, голос…
— Ох, Нори, полагаешь, что спасешь ситуацию, рассказывая о сексе с Артуром? Я и так понял, что ты нас опять перепутала, — невесело усмехнулся Эрик.
— Прости. Я не знаю, что сказать. Я не хотела тебя обидеть. Это словно… затмение какое-то, — продолжала оправдываться она. — Не гони меня, пожалуйста. Ты так нужен мне.
Нори почувствовала, как горячие слезы покатились по ее щекам. Одна мысль, что Эрик отправит ее спать к себе и не захочет больше видеть, причиняла ей адскую боль, впиваясь кинжалом в сердце.
— Не плачь, Цветочек.
Он обернулся к ней, сгреб в охапку, усаживая на колени, поправляя съехавшее с ее плеч одеяло.
— Не надо плакать, девочка. Ты любишь его, нет смысла извиняться за это.
Нори впервые захотелось возразить ему, соврать, что не любит, что это просто нелепая ошибка. Но она не могла врать, в этом не было смысла. Эрик видел ее насквозь.