Злобный вой внезапно разгулявшегося ветра заставляет пригнуться, голова сама собой втягивается в плечи. Затравлено оглядываюсь, заметив боковым зрением промелькнувшее в воздухе нечто. Новая напасть? Враги? Атака инопланетян? Совершенно не удивлюсь уже ничему!
На бетонную площадку у основания громадной трубы плавно приземляется флаер. Абсолютно не похожий на тот, что мне довелось опробовать: небольшой, вытянутый, красивой обтекаемой формы, с двумя крохотными декоративными крылышками. Судя по виду – крайне маневренный и скоростной; исходя из размера – явно одноместный. Если тот, что я видел раньше, больше напоминал летающую коробку, то этот, вне всякого сомнения – настоящее произведение флаеростроительного искусства.
Нежно коснувшись поверхности, летающая машина замирает. Непрозрачная поверхность люка отъезжает вверх и в сторону, открывая комфортабельные внутренности. Изогнувшись дугой, наружу плавно выпрыгивает могучая рослая фигура, кажущаяся отдаленно знакомой. Вместе с ней из флаера появляется давящая аура силы, мгновенно заполняющая окружающее пространство.
Могучий силуэт делает шаг, тряхнув седовласой головой. И только теперь я, наконец, понимаю, кто это.
– Ну неужели, кавалерия прибыла, – с надеждой и некоторым раздражением смотрю на приближающегося Виктора Семеновича.
Огромный пожилой мужчина подходит к бойцам, и непримиримые враги невольно расступаются. Мне не слышно слов: то ли это короткая команда, то ли злобный укор, но Нэш и Рэдклиф тут же опускают руки. Виктор Семенович шагает между противниками, оставляя их в легком оцепенении. Неудачливые драчуны провожают могучий силуэт завистливыми взглядами.
Мужчина приближается; чувствую подступающую могучую ауру, буквально пригвождающую к месту. Воздух сгущается, становится трудно дышать, наваливается ощущение собственной незначительности. Грозная поступь гиганта отдается дрожью во всей грандиозной конструкции.
Ожидаю его у лестницы, но Виктор Семенович даже не притрагивается к ступеням. Вместо этого он прыгает; тяжеловесный силуэт легкой пушинкой взмывает вверх на добрый десяток метров. Перелетев через перила, мужчина опускается на настил совсем рядом со мной. Платформа ощутимо покачивается, когда ноги гиганта касаются пола; чувство близкой необъятной мощи рождает ощущение нереальности всего происходящего.
Виктор Семенович хватает бомбу и начинает ее комкать. Это настолько дико, нелепо и банально, словно я очутился в царстве сюрреализма и чудес. Если в невероятный многометровый прыжок еще можно поверить, то сила, необходимая, чтобы мять пальцами сталь, не поддается никакому осмыслению. Что за нечеловеческая мощь заключена в седовласом, коль он способен на подобное?!
С грохотом и стоном железный ящик превращается в искореженный комок. Глава Комитета продолжает мять устройство, будто это обычный бумажный сверток. В конце концов, слегка поднатужившись, он сжимает остаток бомбы в небольшой металлический шарик неправильной формы, по размеру не превосходящий обычный кулак.
– Вот и все, Тей, – тихо произносит мужчина, – И всего делов…
Разжав руку, Виктор Семенович роняет стальной шар на платформу. Ком железа падает с грохотом, несоразмерным мелкой величине. Он даже не катится – слишком для этого тяжел.
Глава комитета смотрит с грустью и разочарованием. Печальный взор как бы вопрошает: «Ну что ж ты, Тей? Ну как же так-то?»
А я думаю. Лихорадочно соображаю, стараясь осознать новые вводные.
Как Виктор Семенович узнал о бомбе? Как успел среагировать? Нужно ведь долететь, а это дело не одной минуты… То есть, он действовал заранее? А раз так, то почему вообще допустил возникновение подобной ситуации?
Возникает невольное подозрение: может быть все это – хотя бы отчасти – дело рук Виктора Семеновича? Его план, его операция… Но зачем, черт возьми?
– Ты чего так долго возился? – мужчина кивает в сторону поверженного Кирка, – Неужели так ничего и не вспомнил?
В голосе – неприкрытое разочарование; в глазах – насмешка и сожаление о бессмысленно потраченном времени. Мне невольно передается чужая досада.
– Пойми, Тей, чтобы эволюционировать, нужно в обязательном поря-а-а…
Время останавливается. Или восприятие разгоняется настолько, что все прочее замирает. Голос мужчины тягуче растягивается, превращаясь в вязкую какофонию. Как? Почему? Зачем?
Сначала вижу далекий выстрел. Яркая вспышка, полыхнувшая на крыше соседнего здания. Обострившееся зрение в один миг дает ответ: штатная стационарная огневая рейлган-турель. Управляется извне, дистанционно; рассчитана на один выстрел с гарантированно смертоносным результатом. В ее случае, главное – попасть.