Все это происходит настолько стремительно, что я не успеваю и шага ступить, не то что кинуться на помощь. Только теперь до меня доходит ужас происходящего: безжалостный киборг крушит товарищей, калеча и разбивая их в мясо. Испугано сглатываю скопившуюся слюну; похоже, пришел мой черед.
Не сговариваясь, идем с Анной в разные стороны, чтобы напасть на противника одновременно. Вокруг девушки щелкает, как живой, сверкающий конец подергивающегося кнута. Я нервно нащупываю сенсоры кинетической перчатки. Думаю, шансов на победу у нас немного, но оставить дело так — уже нет никакой возможности. Возможно, Рэдклиф ни в чем не виновен. Возможно, он ничего не знал ни о бомбе, ни о Мари. Но после начала драки все стало слишком… личным!
Киборг стоит, равнодушно ожидая продолжения баталии. Он не выказывает ни раздражения, ни недовольства; на безупречной одежде ни следа грязи, на лице — ни тени повреждений. Кажется, ему все едино: что разговаривать, что крошить врагов в труху!
Кнут гневно щелкает, готовясь ударить; я напрягаюсь, заряжая молниеносный рывок…
— Стоять!
Повелительный оклик осаживает, гася наступательный порыв на корню.
— Стоять, — уже спокойнее повторяет Нэш, подходя ближе, — Это не ваша битва, ребята…
Глава № 19
Он выглядит откровенно хреново. Бледное лицо перекошено гримасой боли и нервного истощения; глаза с невероятно расширившимися зрачками блуждают по кругу, не в силах остановиться; руки беспрестанно подрагивают, шевелятся; пальцы безостановочно сжимаются и разжимаются, мелочно теребят одежду. Август заметно ослаб: тело трясется в едва различимой лихорадке; ноги переступают на месте, словно он опасается упасть, как только замрет. И тем не менее, от парня веет явной силой и опасностью. Он все еще грозен и полон мощи, хоть и частично подорванной.
— Ты что, пришел драться? — в голосе Коулмана впервые слышится что-то, похожее на эмоции.
В дребезжащей гортанной речи заметна горькая насмешка. Киборг совершенно не считает Августа достойным противником. Даже бедолагу Франко он встречал более спокойно, без издевки. Результат от этого, впрочем, не изменился.
— Я тут, чтобы уничтожить тебя! — яростно шепчет Нэш, рывком стягивая толстовку через голову.
— А кишка не тонка? — механические губы изображают подобие улыбки.
Выглядит это довольно устрашающе, и уж, во всяком случае, совершенно не смешно. Я все еще готов к бою, да и Анна не торопится отступать.
— В сторону! — повелительно командует Август, и ему трудно сопротивляться, — Он мой! Вы все равно ничем не поможете, только зря поляжете…
Парень выходит вперед, раздвигая воздух руками. Ощущение надвигающейся беды усиливается. Энергия сгущается вокруг двух бойцов; накапливается, словно перед грозой.
— Этот противник совсем из другой весовой категории, — задумчиво и весомо заканчивает мысль Нэш, — Держитесь подальше!
Парень смотрит на Рэдклифа, и этим взглядом, кажется, можно испепелять камни. Злость, ярость, гнев, небывалая ненависть и накопленная годами сила концентрируется в огненно-темном взоре, словно в невероятно сфокусированном луче лазера.
Но киборгу все нипочем, он даже не дрогнул. Больше того, повернув голову в мою сторону, Коулман произносит вполне спокойно и доброжелательно.
— На твоем месте, Тей, я бы поискал наверху, — палец мужчины указывает на близлежащую лестницу, — Кажется, взрывное устройство расположено именно там…
Откуда он знает? Или это чистая логика? Неужто он совсем не боится Августа? Что в словах киборга: четкий расчет или непревзойденный блеф?
Несмотря на внешнюю неприязнь, поневоле проникаюсь уважением. Рэдклиф настолько спокоен, взвешен, раскрепощен, что вызывает гораздо больше сочувствия, чем взбалмошный растрепанный Август. Да и все мы, если посмотреть со стороны — лишь шайка безумцев, набросившаяся на одинокого киборга абсолютно без всякой на то причины!
К тому же, Коулман невероятно уверенно говорил о собственной невиновности. Чувствую, как по спине пробегает холодок при одной только мысли: а что, если зачинщик взрыва действительно вовсе не киборг? Если он тут ни при чем, то кто же организатор теракта?
А ведь впервые сюда меня привел Август… Рассказывал что-то такое о свободе и возвращении к былому величию. Кстати — именно Нэш в разговоре упоминал создание бомбы, как нечто само собой разумеющееся! Конечно, по его словам, мы не террористы… Но до недавнего времени я много чего об Августе не знал. На что еще может быть способен гениальный мозг под влиянием жестких наркотиков? Что он может учудить ради безудержного стремления к мнимому освобождению?