Она рассмеялась в ответ:
– Я знаю, что ты никогда этого не сделаешь, что бы там Рэндолф ни говорил.
Он прокашлялся.
– Я скоро вернусь.
– Можешь не спешить. Я буду готовить обед, пока ты разговариваешь с ребятами.
Он кивнул и направился к конюшне. Братья ждали его внутри. Бастер, со стоическим выражением лица, стоял впереди, за его спиной спрятался Чик.
Джейк молча смотрел на них, переводя взгляд с одного на другого. Бастер первым нарушил молчание:
– Извините нас, дядя Джейк, что мы так поступили. Мы больше не будем, обещаем.
Чик кивал с испуганным видом, выглядывая из-за спины брата.
– Ну, хорошо. А то я уж подумал, не ограничить ли тут ваше передвижение, то есть не запретить ли заходить в некоторые места. Раз вы все понимаете, теперь в этом нет необходимости. Можно разрешить вам помогать по хозяйству.
Глаза мальчиков загорелись.
– Правда? Мы можем вам помогать?
– Если я сказал – значит, можно.
– Мы обещаем! – твердо сказал Бастер. – Мы будем делать все, что вы скажете.
Чик дернул брата за рукав и что-то шепнул ему на ухо.
– Чик спрашивает, вы обоим нам разрешите работать на ранчо?
– Да. На таком большом ранчо дорога каждая пара рук. Но, – он строго посмотрел на Бастера, – здесь много опасных животных и механизмов.
Одно необдуманное действие может дорого обойтись. Как, например, с Бешеным Псом. Я уверен, что ты не хочешь, чтобы Чик пострадал из-за твоей небрежности.
– Да, сэр, – подтвердил Бастер.
– Это значит, что вы ничего не должны делать без разрешения. Понятно?
– Да, сэр, – опять подтвердил Бастер, а Чик с серьезным видом кивнул.
– Хорошо. Единственная проблема… Ваша оплошность сегодня доставила много лишней работы Дасти, и я думаю…
Бастер не колебался ни секунды.
– Может, ему помочь?
Джейк сделал вид, что размышляет.
– Это хорошая идея. Вон там в углу стоят вилы, попробуйте ими принести сено.
В глазах ребятишек засветился радостный огонек.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Джейк сидел за письменным столом деда, в задумчивости уставившись на счета и письма, разбросанные на широкой дубовой столешнице. Всего неделя прошла, как он вернулся домой, а работы опять невпроворот.
Зазвонил телефон, он взял трубку.
– Хондо.
– Я так и подумал, что найду тебя по этому номеру, – прозвучал довольный голос Питера. – Я только что говорил с судьей Грейдоном. Он согласился на разговор за обедом.
– Рад это слышать.
– Я думаю, ему тоже не по душе эта идея публичного свидетельства. Что касается даты… то Грейдон свободен в субботу вечером. И он высказался насчет того, что постарается, чтобы все прошло как можно мягче и естественнее.
– Я так думаю, что и Рэндолф тоже должен быть там, – добавил Джейк без энтузиазма.
– Боюсь, что да. Я уже предложил, чтобы он пришел вместе с Эви. Думаю, она будет играть роль сдерживающего фактора.
– Не очень-то надейся. Но полагаю, ты дашь ему понять, что при моей жене надо вести себя прилично.
– Я уже говорил с ним об этом и думаю, он все понял.
– Будем надеяться.
– Так что остается одна Уинн. Ты ее предупредил, что от нее требуется?
– Это не твоя забота, ты следи за законностью.
Питер помолчал.
– Мне любопытно познакомиться с ней, – сказал он после паузы. – Люди в городе хорошо отзываются о ней.
– Да-а? – протянул Джейк, счастливо улыбаясь.
– Ага, скоро ты будешь палкой разгонять ее поклонников!
– Когда это – скоро? Каких еще поклонников? О чем ты, черт побери, говоришь?
Наступило тягостное молчание. Затем Питер нарушил его:
– Рэндолф распускает слухи по городу, что этот брак не настоящий. Что, как только судья даст «добро» на получение наследства, ты немедленно разведешься с ней. Хотя, если быть откровенным, не такие уж это и сплетни…
– До продолжительности моего брака никому, кроме меня, нет дела.
– Уинн есть дело, – холодно парировал Питер. – Как бы там ни было… Каждый холостяк в радиусе шестидесяти миль, кто перекинулся с ней хотя бы одним словом, ждет не дождется, когда она станет экс-миссис Джейк Хондо. Все считают, что из нее получится превосходная жена. Подозреваю, и я бы придерживался такого же мнения, если б мне довелось встретиться с ней.
Джейк так сжал кулаки, что пальцы побелели. Они ждут, что она станет бывшей миссис Хондо? Экс-миссис Хондо?
– Говори, да не заговаривайся, Питер! Как бы тебе не стать экс-моим адвокатом. И экс-моим другом. А может быть, понесешь в руках пригоршню экс-своих зубов.
Джейк так бросил трубку, что едва не разбил аппарат. Что этот человек несет! А впрочем… он прав. Большинство мужчин, наверное, рассматривают Уинн как воплощение своей мечты о прекрасной жене, счастливой семье, любимых детях. Если бы она приехала в поисках мужа не на Бал Золушки, а в Честерфилд, то здесь наверняка образовалась бы очередь из претендентов на ее руку и сердце. И конечно, все желали бы постоянного, а не временного брака.
От нервного возбуждения Джейк принялся расхаживать по дому своего деда, на ходу подбирая всякие безделушки и ставя их на место. Он любил этот дом, любил так же сильно, как деда. Хотя и сердился на него за привычку бесцеремонно вмешиваться в чужие дела. Дом Честерфилдов давал все, в чем ему было отказано в детстве. Когда он был ребенком, ему не разрешалось даже приближаться к этому дому. А теперь – когда слишком поздно – он весь его.
Прекрасный дом, подумал Джейк, и как будто специально построен для того, чтобы здесь жила большая семья. Дед часто говорил, что настоящим домом он станет, лишь когда огласится детскими голосами. Только сейчас Джейк понял, что тот имел в виду.
Дом как будто сдерживал свое дыхание. Его стены ждали детских рисунков и поделок. Воздух жаждал наполниться ароматом сдобных пирогов и… женских духов. В комнатах было слишком прибрано и чисто – ни разбросанных на ковре игрушек, ни женских штучек в ванной, ни открытой кулинарной книги на кухне…
Он потряс головой, чтобы избавиться от этой заманчивой картины, и снял шляпу с вешалки.
– Уинн, ты где? Собирайтесь в дорогу, мы переезжаем! – ворвался на кухню Джейк дня через два.
– Зачем? Нам хорошо и здесь. Тихо, не кричи, а то спугнешь тесто…
– Мы едем, и точка.
Уинн боязливо хмыкнула.
– А как же наша выпечка?
– Ну что, опять все сначала?
– Мы хотели испечь кексы для миссис Маккрэкен. – Она махнула рукой в сторону большой керамической миски.
Джейк нахмурил брови.
– Кто такая миссис Маккрэкен?
– А-а-а! Я знаю, – опередил ее Дасти, который находился тут же. – Это та придурковатая старуха, что живет рядом со школой. Обожает болеть. Вечно стонет и жалуется на здоровье.
– У нее ишемическая болезнь, – вступила в разговор Уинн. – Ну, я и подумала: почему бы нам с ребятами не сделать для нее что-то приятное. Она такая одинокая…
– Ну хорошо, – прервал их диалог Джейк. – Грузи свое тесто в пикап, Уинн. Печь будешь в доме деда. Пусть там будет аромат жилья, дед об этом мечтал. Давайте, ребята, – обратился он к остальным, – у нас еще много дел.
Дасти недовольно крутил головой, тихо бормоча:
– Сначала мы останавливаемся здесь на несколько дней. Затем снимаемся и едем в честерфилдский дом, потому что он, видите ли, не в духе. Потом мы все перебираемся в «Проселочную дорогу», потому что он женится. И всего через десять несчастных дней опять едем на ранчо Честерфилдов! – Он повернулся и пошел к двери. – Пора бы, в конце концов, определиться. У меня башка кругом идет от этих переездов!
Сборы в дорогу заняли больше времени, чем предполагалось, и в путь они двинулись лишь в день запланированного званого обеда, поэтому по приезде в дом Честерфилдов Уинн не стала распаковывать свои личные вещи, а сразу же начала готовиться к приходу гостей. Осторожно поставив огромную стопку тарелок на сервант в гостиной, она с довольным видом стала ее осматривать. За стол, стоящий посреди гостиной, можно свободно усадить человек двенадцать, а этого более чем достаточно.