А ближе к ночи можно было позволить себе «чуть-чуть» и после, завернувшись в теплый кусачий плед, лежать на узкой кровати напротив распахнутой в мокрый сад двери и дремать под монотонное бормотание старенького видеомагнитофона, размеренно жевавшего какой-нибудь давно знакомый фильм. И потом уснуть. И дожить до утра, которое, как всегда, начиналось с крепкого кофе и дождя.
* * *
Вечером опять приходил к нам еж. Забавный такой зверек: вроде и в гости заходит, а наклонишься к нему поздороваться, тут же сворачивается клубком, разговаривать не хочет.
Столовую ему определили возле канавы, под забором. А то ведь он и есть культурно не умеет: накрошит, намусорит, спасибо не скажет и уйдет.
И вот пришел он вчера снова, нежданный, голодный, еды на своем месте не нашел и потопал ее искать. А мы как раз умыться вышли, ко сну приготовиться. Так он было за ведро забился, однако таиться и не думал: сидит и фырчит оттуда на нас, пугает.
Грозный ежик!
* * *
Утром довольно поздним отстояла хозяюшка недлинную очередь в автолавку – вернулась домой с сумкой провизии. Поставила ворчливый чайник, разложила покупки по правильным местам: сахар в шкафчик, квас да десяток яиц в холодильник, хлеб в хлебницу, а вкусные булочки с маком сразу отнесла в сад, где стол у нас стоит в тенечке и две лавочки, – уж больно хорошо за этим столом есть-пить, разговоры разговаривать!
Заварила хозяюшка цейлонский чай, баночку с вареньем достала земляничным, и сели они с девочкой Настенькой полдничать. Чаек-то у них крепкий, сладкий, а булочки с маком – мягкие, нежные, разве что не горячие! И как только автолавка их такими свежими довезти умеет?
Напились чаю, кружки-ложки сполоснули и собрались по своим делам: девочка Настенька – с друзьями-подружками по окрестностям на великах гонять, а хозяюшка – в ближний лес, знакомый малинник проведать. На дверь замок повесили, а на столе перекус себе соорудили, чтоб ежели чего, так даже в дом не надо было заходить: на тарелочке вафли, что сама хозяюшка накануне пекла, да горсть печенюшек магазинных, круглых и твердых. Да пару булочек с маком в прозрачном пакете. И бутылку с прохладным квасом под стол спрятали. В общем, приготовили все и ушли.
Часа три бродила хозяюшка по лесу. И не впустую ведь. Возвратилась с полным бидончиком – ягодка к ягодке, малинка к малинке! Поставила бидончик на крыльцо, и прямиком к столу. Чутка проголодалась, знать. Смотрит: на тарелочке вафли лежат нетронутые, а печенюшек нет ни одной. Странно, думает, не припоминаю я что-то, чтобы девочка моя Настенька сухие печенюшки до такой степени любила. А после пригляделась – пакетик с булочками больно странно исхудал. И бок у него отчего-то весь истрепан, а внутри одни корки, нежного мякиша нету совсем.
Хотела уж было рассердиться, да передумала – поняла, что пакет-то не детские руки рвали! Это, видать, сорока-соседка прилетала, да всю вкуснотищу и подмела. И печенюшки к себе утащила – от жадности. А к вафлям подхода не нашла: большие они и прочные. Целиком не унести, кусок не оторвать. Или может, наелась просто.
Тут как раз и девочка Настенька с велопробега возвратилась. Аппетит себе накатала. Ну, конечно, посмеялись они с хозяюшкой над малой своей бедой, да и порешили, что пора опять чайку попить. С вафлями. Тоже исключительно вкусно! А маковые корки ежу отнесли. Он, как ближе к ночи притопал привычной дорожкой, так с ходу на них и набросился, ел и аж похрюкивал от счастья!
Да, удался денек, что ни говори! И впечатлений полно, и малины, и наелись все досыта. Сытнее всех, понятно, – сорока-воровка и ежик. А девочки-красавицы еще и фигурки свои точеные поберегли.
* * *
Хозяюшка моя – язычница. Проще сказать, умеет она с природой разговаривать. Не то что бессловесную флору, любую фауну в чем угодно убедить может. Тайное словечко шепнет, и все сразу выходит по ее.
Малины в этом году уродилось – только не ленись собирать! Вот хозяюшка и не ленится. Что ни день, приносит из лесу добрую посудинку отборных ягод, а по вечерам варит из них удивительное варенье-пятиминутку. И чай мы тут теперь пьем с особенным удовольствием!