Но главное, Дрейфус бродит по миру, сопереживая автозаправщикам, керамистам, детям, животным, хозяевам закусочных, морским офицерам, владельцам домов, квартиросъемщикам. Возможно, именно поэтому его карьера проходит под лозунгом, который стал названием этой книги: «Дизайн для людей».
глава 1. Первые годы
Когда-то давным-давно в туманном прошлом первобытный человек, испытывая жажду, инстинктивно опустил в водоем ладони, сложенные в пригоршню, и выпил воды. Часть ее ушла сквозь пальцы.
Прошло время, и человек смастерил из мягкой глины чашу, дал ей затвердеть и стал пить из нее; приделал ручку – и получилась чашка; защипнул край с одной стороны, сформировав носик, – и создал кувшин.
Интуитивно доисторический человек следовал тем же принципам функциональности, которыми руководствуется и современный промышленный дизайнер, создавая массовый продукт.
В представлении многих промышленный дизайнер – это проворный учтивый персонаж, излучающий уверенность в себе, который мельтешит на фабриках и в магазинах. Он придает обтекаемую форму никому не нужным плитам и холодильникам, придумывает новые дверные ручки и искоса посматривает на последние модели автомобилей, самовольно решая, что в следующем году крыло будет на две целых три восьмых дюйма[3] длиннее.
На самом деле это карикатурное описание промышленного дизайнера. Оно появилось отчасти потому, что эту профессию признали лишь в последние 25 лет, отчасти потому, что успешный профессионал в этой новой сфере – крайне разносторонний человек. Он занимается далеко не только дизайном вещей. Он и бизнесмен, и чертежник, и макетчик. Он внимательно следит за вкусами общества и скрупулезно развивает свой собственный. У него есть представление о реализации товаров, о процессе их изготовления, об упаковке, доставке и демонстрации. Он берет на себя ответственность быть связующим звеном между управленцами, инженерами и потребителями и сотрудничает с представителями всех трех категорий.
Для меня все началось с театра. Когда мне было 17, я занимался сценографией в старом кинотеатре «Стрэнд» на Бродвее в Нью-Йорке.
К сценографу предъявляются высокие требования. Необходимо визуализировать и создавать настроение. Сценограф должен удобно размещать входы и выходы со сцены, думать об актерах, которые будут играть среди декораций. Он должен быть экспертом в сценическом освещении – мощнейшем магическом инструменте, который есть в его распоряжении для создания вымышленных миров. Так как мне приходилось придумывать по шесть новых декораций еженедельно в течение 260 недель, я постепенно понял, что нравится людям.
Тогда я не осознавал, как сейчас, что мой опыт в театре был подготовкой к работе промышленного дизайнера. В каком-то смысле можно провести прямую параллель. В театре моей задачей было создавать декорации, передающие настроение и динамику представления. Если включить воображение, можно представить, что продюсер и режиссер – это президент и генеральный директор фирмы-заказчика, а плотники, электрики и музыканты – инженеры. Мне пришлось научиться отстаивать свои идеи и при этом дипломатично договариваться. Мне нужно было точно продумывать декорации. Дверная ручка должна была поворачиваться, а дверь – открываться без помех, когда актер выходил на сцену и уходил с нее. Я был ограничен во времени, ведь премьеру не стали бы откладывать. Мои декорации должны были привлекательно выглядеть, а также быть удобными в работе. Помимо всего, приходилось подстраиваться под производство. И последним, определяющим фактором успеха было одобрение зрителей, измеряемое в аплодисментах, – тут можно провести аналогию с реакцией покупателя у прилавка.
Подобными окольными путями шли и Уолтер Дорвин Тиг, который сначала работал в типографике, и Раймонд Лоуи, обучавшийся на инженера, – так, возможно неосознанно, они подготовились к восхождению на лидирующие позиции в промышленном дизайне. Были и другие первопроходцы – Норман Бел Геддес, Джозеф Синель, Эгмонт Аренс, Джордж Сакьер, Гарольд ван Дорен и Рассел Райт. До нас на Среднем Западе доходили слухи о Дэйве Чапмане, Жане Рейнеке, Джеке Литтле и Петере Мюллер-Мунке.