— Завтрак в местной тошниловке и осмотр эшвилльских достопримечательностей, — ответила я.
— Отлично. Никогда раньше не бывал в Северной Каролине и хочу что-нибудь осмотреть. Здесь должен быть музей искусств и какое-нибудь историческое общество, посвященное культуре Голубого хребта. — Допив кофе, Ник поставил чашку на газету, лежавшую на земле, прямо на раздел «Метро». Легкий ветерок, загибая уголки газеты, перевернул чашку, и она откатилась под стул Ника.
— Мы действительно в районе Голубого хребта? Ну ничего не знаю о будущем месте жительства! Надо хоть ознакомиться до переезда, — небрежно бросила я, словно речь шла о пустяках, прекрасно зная, что новость прозвучит разорвавшейся бомбой. Сказать такое — все равно что открыть окно и кинуть на оживленную городскую улицу бутылку с коктейлем Молотова.
— Ты собираешься переехать сюда? — Ник на секунду напрягся, но тут же выпустил мою руку и уставился на газету, лежавшую на коленях.
— Да, собираюсь, — подтвердила я. Идея нравилась мне все больше и больше. Поселиться в мирном Твин-Лейксе — самый правильный поступок. Перспектива меня не пугала, мысль о переезде не вызывала желания заползти под одеяло и замереть.
Ник не сводил глаз с газетной страницы. Статья «Группа американских экспертов поддерживает рискованную попытку спасти рыбу в Большом Каньоне» интересовала его больше, чем я, но мне было все равно, и я продолжила свою презентацию, словно показывая очередной слайд на ежегодной конвенции акционеров.
— Добро пожаловать в Таллулаленд, — торжественно сказала я, обводя рукой зеленый массив, где скоро будет мой дом. — Я вижу маленькую бревенчатую хижину у озера. Никаких излишеств, несколько комнат и студия, все из дерева моих собственных лесов.
Новое дуновение зашевелило листья, газету и расшевелило Ника, заставив его поднять голову.
— Знаешь, я не лесоруб, — с легким сердцем признался он. — Я согласен смотреть, как ты валишь деревья, снимать это на фото или видео, если кое-кто купит мне камеру, но не в состоянии заниматься заготовкой леса.
Он мило улыбнулся и прищурился от утреннего солнца, сидя с видом беззаботного отпускника, но я слишком хорошо знала таунсендскую школу дипломатии, чтобы обмануться позой. У Ника словно гора с плеч свалилась. Глядя на меня с насмешливыми искорками в глазах, он едва сдержал вздох облегчения. Ник знал не хуже меня — несмотря на наваждение прошлой ночи, мы друг другу не пара.
— А что случилось с генами пещерного человека? — поинтересовалась я, глядя на тихо потрескивавшие горячие угли. Оставалось разорвать последнюю ниточку, но внезапно это показалось неправильным. Свежие романы — как маленькие зеленые побеги, крошечные ростки жизни, едва проклюнувшиеся из земли; они заслуживают лучшей участи, нежели быть выполотыми прежде, чем мы узнаем, что растет — цветок или сорняк.
— В кодекс пещерного человека входит разведение огня, охота на мамонтов и воспитание женщин дубиной по голове, — отшутился Ник. — Там нет упоминания о рубке деревьев.
— Какой ограниченный кодекс, — буркнула я и, чтобы прекратить этот разговор, предложила пойти одеваться.
— Отличная идея, — подхватил Ник, вскочив со стула и направляясь к палатке. Я уже расстегивала молнию, когда нас поразила одна и та же мысль: какой теперь смысл переодеваться друг перед другом?
— Э-э-э… Знаешь, я, пожалуй, сначала допью кофе. — Ник отступил от палатки и встал у огня. Он двигался неуклюже и одновременно суетливо. Я привыкла к постфактумному безразличию, а не к странной неловкости с дергаными движениями, то и дело прерываемыми паузами.
— Умираю с голоду, — сказала я из палатки, решив вести себя как ни в чем не бывало, несмотря на необычные обстоятельства. — И в нормальный туалет хочу. Ну как прикажете искать укромное местечко в лесу, где все насквозь просвечивается солнцем?!
Глава 8
Когда мы вернулись «на базу», было почти семь часов. На мне красовалась плотная хлопчатобумажная футболка «Хейнс»[32], доходившая почти до колен, с изображением паровозика Томми и надписью большими красными буквами «Железная дорога Грейт-Смоки-Маунтинс». В рюкзаке у меня был козырек от солнца с цветным рисунком, изображавшим главную улицу Эшвилля (сувенир для Ханны). Ник не поддался соблазну накупить сувениров, отказался даже от вазы, сделанной местным гончаром, которая, насколько я знаю, очень понравилась бы его матери. Он потратил деньги только на еду, входные билеты и чашку кофе в Эшвилльском ботаническом саду.