щё даже не четыре шага….
Постепенно задачи Зямы начинают носить более узкий военно – дипломатический характер. Он появляется то в США, то в Сибири при штабе Колчака, который в сентябре 1919-го награждает уже “майора французской службы” орденом Св. Владимира 3-й степени.
Зяма представляет французскую разведку при генерале Жанене, главе миссии союзных войск при адмирале Колчаке, а затем даже сопровождает в Европу следователя Н.А.Соколова с материалами следствия по убийству цар-ской семьи в Екатеринбурге, при чём так, что часть вещественных доказательств из материалов следствия так и осталась у него «на хранении». Он во время рекомнедует Жанену сдать опростоволосившегося Александра Васильевича местным социалистам за право проезда по железке на крейсер "Кент", стоящий с большей частью золотого запаса Колчака под всеми парами во Владивостоке. Одним словом, это профессиональный дипломат – разведчик с трезвой головой и безгласной страстностью животворящей силы.
Узко – специальная, деликатная дипломатическая жизнь Зямы продолжается, неоднократно ставя его на грань безысходности, и подобно его названному отцу, чей промысел жизни начинает в нём активно существовать, этот поденщик, крючник и неудачливый актер, благодаря душевной зоркости и ясности своей изумительно восприимчивой натуры определен судьбой для предначертанного ему дела в новой деликатной специальности цепкой волей и настойчивостью, толкающей его, не ходя по трупам близких и знакомых в грозах растревоженной совести неоспоримой реальности служить святой Франции, не обращая внимания ни на красных, ни на белых, которые поедом ели друг дру га, изрыгая на братьев горы хулы и проклятий. И никто из его окружавших людей даже и подумать не мог, что он расчитался со своим родовым прошлым и уже, он, Зяма Пешков, не русский, не еврей, а Человек Мира, силою обстоятельств и событий, он, Зяма Пешков, преданный гражданин Франции, и никто уже никогда не сможет исказить и изменить ту чистейшую реальность, которой он живёт и которой служит. И стоит ли здесь удивляться, что он служит интересам Франции осенью 1920 года уже в Крыму, при штабе барона Врангеля, в последнем антибольшевистском оплоте. А белогвардейцы, ему не очень-то доверяя, проводят аналогии с Яковом Свердловым, поэтому слухи об его расстреле можно было услышать по обе стороны окопов.
В 1921 году Пешков — общественный секретарь Между-народной комиссии помощи голодающим в России. Тогда же в Париже он знакомится с Алексеем Толстым и становится одним из организаторов движения в помощь русским школьникам. Благодаря своим связям, он привлек к этой деятельности девять правительств и семь нацио-нальных "Красных Крестов". Однако его неуемная и активная натура требует большего, и он буквально заваливает начальство рапортами о переводе в полк. Капля камень точит, и однорукого Пешкова назначают ко-мандиром роты 1-го полка легиона, который дислоциро-вался в Африке.
АКТ ВТОРОЙ
Спустя год, во время восстания племен рифов под руководством Абд Аль-Керима, он получает ранение в левую ногу. В госпитале Рабата его навещает маршал Илоте и вручает ему второй Военный крест с пальмовой ветвью. Здесь же Пешков пишет книгу "Иностранный легион", которая стала весьма популярной на Западе.
Зяма следующим образом будет описывать свою жизнь того периода: «Летом 1925 г. я находился в военном госпитале в Рабате, где ждал заживления раны на левой ноге, полученной в боях с рифами. У меня было достаточно времени, чтобы обдумать и восстановить в памяти годы службы в Марокко, в Иностранном легионе. Я почувст-вовал себя обязанным людям, судьбу которых разделял в течение нескольких лет и ряды которых только что покинул. Мне следует воздать должное неизвестному величию этих людей, по случаю ставших солдатами, этим кочующим труженикам, которые под солнцем Африки выполняют множественные и трудные задачи. Они могли бы сказать о себе, как солдаты Рима: «Мы идем, и дороги следуют за нами». В интервалах между боями, там, где едва намечались тропинки, они прокладывают дороги, которые открывают аборигенам их собственную страну. Всегда воины, но и по очереди саперы, землекопы, каменщики, плотники. Они — пионеры, работа и жертвы которых позволяют другим людям жить счастливо и мирно в этих отдаленных местах. Это под защитой постов, сооруженных ими, под защитой постов, неустанно бодрствующих, цивилизуется Марокко».
Немыслимая правдивость, зримая непреложная истина его понимания неподкупного зрачка художника в чистом и невозмутимом виде!
Широкое, раздвоенное, трагическое сознание надвигающегося поворота истории не обходит его свои крылом.
Зяма успевает на всех фронтах. В последующие годы он довольно часто ездит в командировки в США: предпо-лагается, что он занимался сбором разведывательной ин-формации в интересах французского генштаба. Зимой 1933-го он женится на графине Комбетт, дочери авто-магната, но этот брак вскоре распался. Позднее его супругой стала некая испанская аристократка, однако, этот брак оказался еще короче. Искаженное и переко-шенное изображение этого человека сквозит в газетах белогвардейшены, осваивающей материк Франции после поражения в гражданской войне. Поэтому ему довольно часто приходится менять лик разведчика – дипломата на лик боевого офицера в родном Легионе.
И когда в Париже его опять перевели служить в Африку, он не опустил руки и по-прежнему ревностно выполнял свои обязанности, установив дружественные связи со всеми лидерами противоборствующих группировок ряда стран "черного континента". Из колеи его выбило другое событие: он узнал, что погиб его сводный брат, родной сын писателя — Максим Пешков, к которому Зиновий был очень привязан. Его депрессию сумело развеять радостное известие из Италии — дочь Лиза, с которой он всегда поддерживал очень теплые отношения, родила ему внука — Сашу. Тогда же он получил приглашение из Голливуда принять участие в съемках фильма по его книге, и с головой уходит в работу над картиной и как сценарист, и как актер.
В 1940 году Зиновий в чине полковника командует батальоном в Марокко. Он уже достиг предельного для старшего офицера возраста службы и ждет отставки. Командование Иностранного легиона 11 августа 1938г. принимает решение о продлении срока службы З. Пеш-кова в Марокко на 2 года — с 11 января 1939г. Как извест-но, 3 сентября 1939г. Франция объявляет войну фашист-ской Германии. Пешков участвует в боях Иностранного легиона против гитлеровцев на территории Марокко.
Философская доктрина сущности гитлеризма и фашизма, национал – социализма, вообще, противна его миропониманию, и он, гражданин и человек Мира и Родной Франции.
Сносить профашистские настроения в родном полку Зяма не мог. Дело кончилось тем, что он был приговорен военным трибуналом к расстрелу. Но накануне испол-нения приговора, разговорившись с часовым, предложил тому обмен: золотые часы с гравировкой «Сыну Зине Пешкову от отца Максима Горького» на гранату. И часовой согласился. Когда Зяму вывели на расстрел, он прижал своей единственной рукой гранату к груди, а зубами выдернул чеку. Взяв в заложники командира, приказал отвезти его в машине в аэропорт, а там, угрожая той же гранатой, повелел пилоту взять курс на Гибралтар, где находился Комитет Национального Спасения — прави-тельство Франции в изгнании. Там он потребовал, чтобы его немедленно провели к де Голлю. Разрозненные части французов тщетно пытаются отразить натиск африкан-ского корпуса вермахта, а в июле лондонское радио пере-дает легендарное обращение де Голля ко всем патриотично настроенным гражданам покоренной Франции не скла-дывать оружие, а пробираться в том числе и Англию для формирования полков.
Здесь ничего не преумыслено, ничего не убавлено, в незамутненном виде схвачена неповоторимая сущность этого человека в его любви к Свободе , Демократии и новой Родине, как он их понимал через призму французского мироощущения. Это его, –пешковское приобщение к духовной жизни демократии, незамутннённой жёсткими рамками китаизированного социализма, способного, использовав сполна судьбы людей для своих узкопартийных целей, затем только уничтожать, терзая, гноя в застенках и расстреливая своих верных сторонников, как это произошло с егобывшими родственниками в коммунистической России,– с тем же младшим братом Венимином, который, как банкир, зарабатывал для Революции деньги в США, затем был членом Презилиума ВСНХ, ворочал научными разработками страны и даже стал Миристром Путей Сообщения, а, затем уже, был расстрелян как пособник троцкис-тов. Или его племянник Андрей Яковлевич, будучи женат на дочери Подвойского, служа в аппарате НКГБ, изничтожал и своих родственников, и родственников жены. У этих, как всегда, начинается с любви к человеку, – всё как по Толстому, которому писал письма, делавший попытку стать толстовцем, небезызвестный Юровский, а закончивший расстрелом царской семьи и собственноручным убиением наследника, малолетнего Алексея Николаевича, – по прямому указу Я.М.Свердлова, с которым был дружен с детских лет.
Тусклое, стоячее мелководье жизни, сурово сжатое в часы размышлений и депрессий, сменялись у Зямы сиянием глаз, ищущим и впитывающим многообразие событий, тонких человеческих взаимоотношений, охотно складывающиееся в улыбку во время д