— Что случилось, Нокс?
— Мы все равно не можем быть вместе.
Меня охватила паника.
— О чем ты говоришь? Конечно, можем. Моему брату все равно, что мы любим друг друга.
— Ты не любишь меня.
— Да, люблю, — я взяла его за руку. — И ты любишь меня.
— Черт! — Он хлопнул руками по бедрам, прежде чем встать и зашагать взад-вперед. — Мы не можем быть вместе, Изабель. Прости, но это не только из-за твоего брата. Я... мы не можем быть парой.
— Скажи мне почему, — не сдавалась я.
Он покачал головой, а я встала и уставилась на него.
— Не смей трахать мне мозги, Нокс Джеймсон. Ты столько времени говорил, что мы не можем быть вместе из-за моего брата, а теперь оказывается есть что-то еще? Ты должен мне объяснить, черт возьми.
Его тело напряглось, а плечи опустились. Он провел рукой по лбу и посмотрел на меня. Страх и тревога в его взгляде пронзили меня до глубины души, как резкий удар, и я тут же забыла о своем гневе.
Я пересекла комнату и обняла его за талию.
— Скажи мне, милый. Пожалуйста.
— Ты больше никогда не будешь смотреть на меня так же, как раньше, Изабель.
Я обняла его лицо.
— Ничто из того, что ты мне скажешь, не изменит моих чувств к тебе.
Его смех был болезненно горьким.
— Не будь в этом так уверена.
— Просто расскажи мне.
Нокс вздохнул и взял меня за руку, после чего повел обратно к дивану. Мы сели, наши тела не касались друг друга, и он уронил мою руку, уставившись в пол.
— Когда мне было десять лет, моя бабушка переехала жить к нам. У нее имелись проблемы со здоровьем, и она была алкоголичкой. Папа был ее единственным ребенком и очень ее любил. Он часто ставил ее выше нас, но я не понимал этого тогда.
Его пальцы постукивали по бедрам в беспокойном ритме.
— Бабушка стала пить еще хуже. Она напивалась почти каждый день и говорила ужасные вещи моей маме. Мой папа часто оправдывал ее и говорил, что она ничего не может с собой поделать.
Макс забрался на диван рядом с Ноксом и положил большую голову ему на бедро. Нокс погладил его по ушам.
— Это случилось на пятнадцатую годовщину свадьбы моих родителей, и папа хотел пригласить маму на ужин. Бабушка, как обычно, напилась в стельку, и я думаю, папа хотел дать маме передышку, понимаешь? Так что они пошли ужинать, а меня оставили нянькой.
— Сколько тебе было? — спросила я.
Он тяжело сглотнул.
— Двенадцать. Папа сказал, чтобы я не позволял ей больше пить. Я пообещал. Мы сидели в гостиной, смотрели кино, и она выпила остатки пива. Когда бабушка попросила меня принести еще из подвала, я отказался, а она была слишком пьяна, чтобы самой спуститься по лестнице. Я убедил ее лечь в постель. Помог подняться наверх и уложил ее спать.
Его обычно загорелое лицо было бледным, и он слегка раскачивался взад-вперед. Я придвинулась ближе и взяла его за руку. Нокс крепко сжал ее, его пальцы почти раздавили мои, но он отказывался смотреть на меня.
— Я вернулся в гостиную и начал играть в видеоигры. Думал, что бабушка отключилась. Клянусь, я так думал. Но это оказалось не так. Каким-то образом она самостоятельно преодолела первый лестничный пролет. Пробралась мимо гостиной и... пошла в подвал, а потом она... она упала с лестницы, сломала шею и умерла.
— О, милый. — Я прижалась к нему, чувствуя ужас и тошноту от жалости к нему.
Он все еще не смотрел на меня.
— Вот почему я испугался в ту ночь, когда ты напилась. Вот почему не спал всю ночь и наблюдал за тобой. Я крепко сплю и боялся, что, если засну, ты встанешь с кровати и попытаешься спуститься по лестнице.
— Мне так жаль, — прошептала я. — Мне так жаль, что я так с тобой поступила.
— Ты не знала, — сказал он.
— Мне так жаль. — Я поцеловала его руку и плечо, стараясь не заплакать, когда он отстранился.
— Я убил свою собственную бабушку, Изабель.
— Нет, это был несчастный случай, милый. Ужасный несчастный случай и больше ничего.
— Мой отец так не думал.
Я прижалась к нему, сжимая его руку.
— Что?
— Он обвинил меня в ее смерти. Сказал, что, если бы я следил за ней, как должен был, она бы не умерла. Он прав.
— Нет. Нет, он не прав, — запротестовала я. — Ты был ребенком, и это несчастный случай. Они не должны были оставлять тебя с ней, не тогда, когда она так напилась.
— Так же говорит моя мама, но мой отец, он просто... он был так зол, — тихо сказал Нокс. — Я отнял у него мать, и он не мог меня простить. Следующие четыре года оказались адом. Я не мог сделать ничего правильного в его глазах. Он стал больше пить, потерял работу. Они с мамой постоянно ссорились.
Я погладила его по спине, пока он продолжал: