Вторая сестра издает едва слышный смешок:
– Я бы сказала для кого, – тут же отвечает она и обращается уже к родственнице. – Каждый раз поражаюсь, как однотипно мыслят “императрицы”. Всегда одни и те же вопросы. “Что это? Для чего это?”
В отличие от других обитателей дворца и даже Дизайнера смерти – эти двое не стесняются мне хамить, тыкать и обращаться “как с мусором”. Но надо сказать, это намного честнее, чем бесконечное называние меня “госпожой”.
– Ну, чего стоишь? – раздраженно бросила мне Кимат. – Проходи, ложись поудобнее. Не заставляй волочь тебя силой.
Я отступаю на шаг. Пусть только попробуют.
Как вчера, я им не дамся, тем более, не позволю засунуть себя в эту штуку.
Верно истолковав мое поведение, Кимат выплюнула тихое “дура” и гораздо громче бросила мужчинам, стоящим у двери:
– Нужна помощь!
Словно только этого и ожидая, эти двое идут ко мне.
Пока я пытаюсь найти путь отступления, меня просто скручивают. Один заламывает руки за спину, второй хватает за затылок так больно, что слезы брызжут из глаз. Хотелось надеяться, что сейчас меня по неосторожности придушат, но эти двое работают так привычно и ловко, словно каждый день только этим и занимаются.
Впрочем, скорее всего так и есть.
Я кричу, пытаюсь извернуться, но что может сделать одна девушка против четырех человек.
Пока мужчины держат, Нинат плотно привязывает мои конечности к распоркам, и особенно внимательно следит, чтобы мой зад при этом была максимально выпячен вверх. Кимат же защелкивает на шее деревянную колодку.
– Теперь никуда не денешься, – закончив, произносит одна из сестер и отсылает мужчин прочь. – Или ты реально думала, что мы каждый день тебя за ручки держать будем?
Попытка повернуть голову и узнать, какая из этих двух тварей надо мной глумится, провалилась.
– Если у меня будет возможность вас убить, я сделаю это, – обещаю я.
– Да-да, мы уже слышали это раз тридцать, – перед лицом возникает улыбающаяся Нинат с носовым платком и удивительно аккуратно вытирает мне слезы. – Император не любит сопливых девиц. Для него ты должна быть идеальна.
В этот же момент я чувствую руки второй сестры. Кимат поправляет сбившуюся прическу, бормоча под нос:
– Ну ничего. Скоро привыкнешь, через пару недель научишься сама ложиться без посторонней помощи. А если будешь умной девочкой, может, даже попросишь у нас совета, как доставить удовольствие мужчине. И тогда император дарует тебе легкую смерть.
Сцепляю зубы и молчу.
В своей голове я точно не собираюсь становиться “умной девочкой” и тем более сломленной. От того, какой будет моя смерть, исход не изменится. В конце концов, я могу даже выдумать себе высшую цель.
Со мной император потеряет очередной месяц, а ведь он уже не молод. Сколько ещё жён успеет побывать на моем месте, прежде чем он сдохнет, и на его место не найдется кто-то другой?
Сестры уходят, а я еще бесконечно долго нахожусь в этой унизительной позе, словно курица на вертеле – готовая к употреблению.
Пытаюсь хоть немного ослабить ремни, потому что руки и ноги затекают, а в голове мечты о том, какую расправу устрою сёстрам. Только они не дают мне не сойти с ума, когда приходит Ронан.
Я не вижу его, но судя по звукам: что-то падает, валится, император крепко ругается и еле ворочает языком – он смертельно пьян. Это вызывает во мне еще большее омерзение, и в глубине души я надеюсь, что в таком состоянии он просто уснет.
Но нет.
Откуда только силы берутся.
…
Всё длится непростительно долго и намного больнее, чем вчера. Под конец на моих губах нет живого места – они искусаны в кровь, а изо рта вырываются стоны боли.
– Вот, можешь же, когда хочешь! – подбадривает Ронан, шлепая по бедрам и еще грубее впиваясь в них руками.
Не выдерживая, я кричу, и только тогда это подонок заканчивает.
Похоже, его возбуждает именно чужая боль, а, может, в пьяном угаре он путает стон боли и удовольствия.
И все же я плачу, хоть и не собиралась это делать.
Мне мерзко, противно и больно.
Но императору плевать, никакого сострадания. Да и откуда ему взяться, если до меня он попользовал буквально сотню таких же девиц?
Ронан уходит, громко хлопая дверью, на это раз даже не трудясь закрыть её на замок.
Да и зачем, хорошо зафиксированная жертва побег не устроит.
Время опять длится бесконечно долго, и мне становится ещё страшнее, чем было до прихода этого урода.
Что если меня оставят так до утра, или Ронан собирается вернуться? Или того хуже, придёт кто-нибудь ещё…
В этот момент дверь открывается, и в комнату входит кто-то. Я напрягаюсь почти мгновенно, потому что поступь ровная и уверенная.