Выбрать главу

– Господа ландскнехты, а не собрать ли нам пир, зовите всех своих однополчан сейчас в лучшую харчевню, что есть в городе. Пир будет за мой счет, пусть все придут.

Не то чтобы он хотел есть, да и вино в нем еще бродило, но дружить с имперскими служащими, которые некогда являлись лучшими солдатами императора, необходимо. Куртц и его товарищи с радостью согласились, стали рассылать мальчишек за другими ландскнехтами и выбирать место для гуляний.

К ним с радостью присоединились и офицеры Волкова, которые, посовещавшись, решили взять на пир еще и сержантов, что пришли с ними в город. Так впервые Хельмут и Вильгельм, что служили сержантами в стрелковой роте господина Рохи, попали на настоящий пир старых воинов.

Трактир выбрали не самый лучший, но самый в городе большой. Звался он «Юбки толстой вдовы». И уже через пару часов эти «юбки» оказались битком набиты бывшими ландскнехтами и блудными девками со всего города, прознавшими про славный пир, что дает известный кавалер. В кабаке стоял гомон, слышались заздравные речи, пьяные крики и виваты. Было жарко. Бегали лакеи, нося и нося бесконечные подносы с пивом, в больших очагах жарились свиньи целиком на вертелах, на столы вываливались ливерные, кровяные, свиные колбасы с чесноком и резанный большими кусками хлеб из лучшей пшеницы, и все целыми тазами. Волков велел хозяину готовить соусы и не жалеть специй. Тот улыбался и радовался такому прибыльному дню, и вскоре целые чашки острых соусов стояли на столах. Вино выносили, ну, для тех, кто любил вино. Женщины, раскрасневшись от вина, пива, острой еды и распутства, уже скидывали чепцы и распускали волосы, приспускали лифы платьев, оголяя плечи, а некоторые и вовсе так сидели, подобрав юбки, что стало видно чулки. Смех, пиво, еда, женщины, корзины яиц вареных, сыры молодые и старые, жареные курицы, тем, кто не мог дождаться свинины с вертелов, дорогая селедка, лук, чеснок, горчица и оливковое масло – всего сколько хочешь. Все было как положено.

А потом и музыканты пришли.

Ландскнехты, которые всегда были заклятыми врагами горцев (императоры и создали эти войска, собрали этих людей, так как никто, кроме ландскнехтов, не мог противостоять горцам в открытом поле), стали петь свои грубые и сальные песни, прославлять Волкова и его офицеров, радуясь тому, что эти «свиньи» горцы разбиты на реке Марте. Офицеры и сержанты кавалера радовались веселью и хорошему приему. А сам он был доволен тем, что случись сбор городского ополчения против него, так не пойдут эти сильные люди, что пьют сейчас за его здоровье, и дюжины желающих не найдется.

В общем, все складывалось прекрасно, все были довольны. И даже рана почти не беспокоила кавалера.

И тут увидал он молодого человека лет двадцати в хорошем, но недорогом платье, при железе. Тот человек подошел к столу, за которым сидел кавалер, и поклонился. Волков ему кивнул, ожидая, что человек скажет, кто он и зачем пришел.

– Меня Клаузевиц зовут, – представился молодой человек. – Кавалер Георг фон Клаузевиц.

– Меня зовут Фолькоф, – ответил Волков, – я слышал вашу фамилию, у вас известные родственники. Прошу вас, господин фон Клаузевиц, садитесь пировать с нами.

Незваный гость не походил на тех, кто ищет бесплатные застолья. Он держался с достоинством, меч у него, судя по эфесу, был не из плохих. И человек не поспешил сесть за стол, хотя один из сержантов Волкова подвинулся на лавке, давая ему место.

– Уж простите меня, кавалер, – продолжал фон Клаузевиц, – что в столь веселый час пришел я. Может, мне подождать с делом моим. Оно потерпит до утра.

Но Волкову стало интересно, что за дело к нему у этого рыцаря:

– Говорите сейчас о деле своем, я еще не пьян.

– Хорошо, скажу. – Юноша подошел ближе, уж очень шумно было в трактире, и произнес: – Прошу вас принять меня на службу к себе. Я неплохо управляюсь с копьем и конем, имею призы со многих турниров, в том числе и с тех, что учреждал сам курфюрст. Я приучен к любому оружию, в том числе и пехотному. Готов в случае нужды быть вашим чемпионом и принимать на себя вызовы, что осмелятся вам бросить.

Наверное, он не хвастался. На вид молодой человек был крепок, хоть и не так высок, как сам Волков.

– Готов доказать делом свои умения и на ристалище, и в битве, – продолжал фон Клаузевиц. – Я воевал в двух кампаниях под знаменами господина фон Бока и знаменами самого курфюрста. Одна кампания была здесь, против горских псов, против этих поганых еретиков из-за реки.

Последние слова рыцаря были очень горячи.