– Обозлятся, боюсь. Прождали ячменя да ржи четыре дня, а зря, – раздумывал Ёган.
– Ничего, если кто особо злиться начнет, так позови кого-нибудь из ротмистров, чтобы усмирил.
– Хорошо, так и сделаю. – Ёган встал. – Побегу.
– Может, поешь? – предложил кавалер.
– Так я еще до петухов завтракал, – сообщил управляющий, – побегу, нужно поле посмотреть, кажется, уже пора озимые пахать.
Зато Сыч поесть не отказался, уселся за стол и, шмыгая носом, сказал:
– Экселенц, вы вроде обещали мне долю с ярмарки, говорили, что доля моя будет как у сержанта, если я про горцев все выведаю. – Он улыбался, весь сиял, мол, я все выведал, деньгу давайте.
«Хорошо, что зерно не отдал за бросовую цену», – подумал кавалер и со вздохом полез в кошель.
Он молча отсчитал Сычу шестьдесят талеров, конечно, это намного меньше, чем получил старший сержант, но Фриц Ламме был и этому несказанно рад.
– Вы мои дорогие! – сгребал он со стола талеры. – Идите к своему старику. Давненько у меня столько серебра не было.
– Ты их все-то не пропивай и на баб не спускай. А то оставишь все в новом трактире.
– Да разве столько можно пропить, – говорил Сыч, пряча деньги за пазуху, – нет, все не пропью, спрячу. А пропью немного, малость самую. – Он, кажется, уже предвкушал веселье с вином и кабацкими девками.
– Ты ешь, разулыбался он! – хмыкнул Волков. – Со мной поедешь.
– Куда? – сразу перестал улыбаться Фриц Ламме, видно, планы его рушились.
– К монаху, к отшельнику, был он вечера тут, меня ждал, говорил, что дело решил. Думаю, это он про зверя.
– Ну ладно, поедем, поговорим со святым человеком, – согласился Сыч нехотя и полез в кашу ложкой.
Не успели они уехать: приехал Рене, стал говорить насчет свадьбы. Старому дурню не терпелось взять замуж сестру Волкова. Он спрашивал, не слишком ли будет торопливо играть свадьбу в субботу. Это все по-прежнему не нравилось кавалеру, но раз уж дал согласие, то теперь не мешать же делу.
– Идите к брату Семиону, – сказал Волков, лишь бы Рене отстал от него. – Договоритесь с ним о дне.
Рене, чертов жених, начал бубнить ему о благодарности своей.
– Не задерживайте меня, Арчибальдус, – хмурился кавалер, желая избавиться от него, – у меня и без вас много дел.
Он собирался ехать к монаху, путь был неблизкий, а нога еще от вчерашней езды не отошла.
– Да-да, конечно, кавалер, – поклонился Рене.
– Вот неймется ему! – шептал Волков, садясь на коня.
– Надеюсь, вы будете на свадьбе? – не отставал от него ротмистр, даже когда кавалер уже сидел в седле.
– Да, буду, конечно, как мне не быть на свадьбе сестры? – отвечал Волков, думая о том, что раньше Рене казался ему умным и трезвым человеком.
– Зараза, опять его нет дома! – еще издали заметил замок на двери Сыч. – Который уже раз ездим дверь его целовать.
Волков тоже злился, путь-то неблизкий, а с больной ногой и вовсе нелегкий.
Сыч спрыгнул с коня и подошел к двери, подергал замок:
– Крепкий. – Привстав на цыпочки, он заглянул в щель, смотрел, смотрел: – Темень, ни хрена не видать. – Он принюхался. – Хотя был недавно, кашу просяную с толченым салом жрал, святой человек. – Он достал нож, вырезал на старой двери белую зарубку и пояснил: – Чтобы знал, что мы тут были. Может, смекнет опять к нам прийти.
– Ладно, – согласился Волков, – поехали, доберемся до кузнеца, на обратном пути опять сюда заглянем.
Ганс Волинг обрадовался, когда увидел кавалера. А еще больше обрадовался, когда Максимилиан достал из мешка мятый шлем и протянул его кузнецу.
– Ишь ты, вот так да, вот так невидаль! – говорил Волинг, вертя в руках великолепный шлем. – Даже у наших баронов такой красоты нет. – Он осматривал шлем со всех сторон и продолжал бормотать: – Ты погляди, какое железо хорошее, глянь, и его пробили, видать, в лихом деле шлем побывал. Господа, спешивайтесь и посидите в доме, я только погляжу на эту работу, велю коней ваших напоить.
Волков спешился, решил походить по двору, ногу размять. Дошел до ворот, встал, повертел головой, прислушиваясь к ощущениям в шее, но не очень рьяно, так, чтобы кровь опять не пошла из раны. Потрогал отек на затылке рядом с ухом. Было больно, но не так, как вчера, кровь из раны не пошла. Он посмотрел на дорогу и увидал вдалеке четырех всадников.
Даже издали Волков понял, что это местный сеньор или какой-нибудь важный господин, что тут проездом. Конечно, это был не выезд барона фон Фезенклевера из десятка рыцарей. Но тем не менее четверо господ на хороших конях и в приличной одежде быстро приближались к кузнице с запада.