Когда Аркас был уже на грани, его разум рассеялся от оргазма, и на поверхность вылез Цинизм.
— Ты! — бешено заорал он. — Что ты о себе возомнила, мразь?! Я наполню эту реку твоими кишками!
Из спины вырвались клешни. Неистово и беспощадно они топили Максиме. Женщина, сначала беспомощная от наслаждения, теперь наполнилась силой. Ее эфирная конечность сжала когти, а голос Одиночества засквозил из раны. Максиме сбросила Цинизм, парировала атаки и швырнула его в утес.
— Прости, — каркнул Никас, чувствуя себя последней сволочью.
Пророк с трудом уняла гнев.
— Наши демоны поспорили, — она улыбнулась. — Ты успел?
— По-моему, да. Максиме, я…
Аркас поднял взгляд, но успел заметить только всколыхнувшуюся белизну.
Он выходил из реки под сильным впечатлением от произошедшего. Некоторое время он стоял на отмели, уставившись прямо перед собой, и ничего не слышал, так перегружено было его восприятие. К нему начали приставать какие-то крылатые андрогины всех цветов радуги, но он отталкивал их. В конце концов, он до крови укусил одного, пытавшегося поцеловать, а второго ударил в живот и они отстали.
— За что ты так с ними? — расстроилось Солнышко.
— Я сыт, — коротко ответил Аркас.
Его окликнули. Котожрица бежала навстречу. Все с ней не было.
— Вот ты где! Я уже обыскалась.
Никас смотрел на нее, все еще витая в облаках. Он наклонился и сорвал немного пастилы с берега. Положил ее в рот: да, тот самый вкус. Неужели она сладкоежка? Неужели она оставила эту страту только поэтому? Аркас слабо улыбнулся.
— С тобой все в порядке?
Как-то вдруг всплыло в памяти, что он стоит перед девушкой в чем мать родила. Никас прикрылся руками, но Котожрица только насмешливо махнула рукой.
— Ненужно. Я часто общалась с Альфой. А он, знаешь ли, не из тех, кто зациклен на приличиях. Кроме того, я уже видела тебя голым, когда обследовала.
— Как интересно, — произнес Никас, подбирая штаны. — И зачем же это?
Он критично оглядел их и понес к реке.
— Из любопытства. Никогда раньше не видела создателя.
Аркас замочил штаны в омутке и придавил их огромным куском халвы, случившимся неподалеку.
— Ну и как?
— Все очень материальное. Плотное. Негибкое. Сопротивляется изменениям. Вам, наверное, очень тяжело живется с такими ограничениями.
Никас запустил пальцы в бороду. Как же она разрослась!
— Мы их не замечаем. Материальное тело на многое способно, поверь. Если его правильно развивать, оно будет творить чудеса не хуже ваших.
Он снова ушел в себя, смакуя прошлое, пока оно не стало далеким. Секс, это, конечно, хорошо и даже здорово. Но я опять не додумался спросить, для чего она все это делает? Человек злонамеренно уничтожает организм Многомирья, плавит его как шоколад с помощью невообразимой мрази. Что ей движет? Неужели только мстительность? Судя по тому, что она рассказывает, она не может быть такой мелочной. И она точно не сумасшедшая. Хоть в глаза я ей успел заглянуть, подумал Никас. Развлекся, сволочь? Вместо того, чтобы посадить ее рядом и поговорить по душам.
Никас попробовал штаны на ощупь и немного потер их ткань о ткань.
Да. Так она тебе все и выложила. Ты для нее крохотный нюанс посреди грандиозных замыслов. Иногда она позволяет себе отвлечься от разрушения, чтобы найти слушателя, который не должен задавать вопросы и понимать, что ему говорят. Просто смотреть и слушать, как соломенное чучелко.
А теперь еще и любовник, которого можно использовать без уважения и оставить.
Ой-ой-ой, — подумал Аркас, развеселившись. Вы только поглядите на этого уязвленного мужлана! Его использовали и бросили. Вот бы она использовала меня так еще раз.
Он посмотрел направо и увидел Котожрицу. Та усердно полоскала его майку. Сливки вокруг приобрели бурый цвет, уносимый течением. Ее собственная полосатая ряса чинилась сама собой. Кровавые пятна бледнели.
— Спасибо, — поблагодарил Аркас, улыбнувшись. — Но не стоило, я бы сам…
— Я пыталась говорить с тобой, — сказала Котожрица, просовывая пальцы в прорехи на майке, — но ты был так сосредоточен на штанах, что не отвечал. Я подумала, что отстирать их очень важно для тебя.
Она говорила без тени обиды. Аркас засмеялся.
— Извини. Я просто устал. О чем ты спрашивала?
— Тебе нравится здесь?
Аркас зачерпнул немного сливок у цента реки и выпил их, наслаждаясь вкусом.
— Здесь определенно лучше, чем в местах, где я бывал до этого. Как мы здесь оказались? Последнее, что я помню, как мы шли по каким-то пирамидам из жженых костей.