— Он говорит, что хочет спасти тебя от грязных игр, — перевело Солнышко. — Садись на него, и в тот же миг единорог отвезет тебя прочь от обнаженных гениталий.
— Так Тому и Быть, — кивнул Все. — Прости Меня Человек. Но Я Не Могу Быть с Тобой в Этом Царстве Похоти. Я Найду Вас Позже!
С этими словами он вскарабкался на единорога, и они помчались прочь, быстро исчезнув в стонущих зарослях.
— Чудной же, — хихикнул хозяин Мира. — Где вы его откопали?
— Сам откопался, — ответил Аркас. — Что с ним будет?
— Ничего плохого, уверяю. Только изумительно хорошее. Единорожек хоть и знатный срамолюбец, но знает, что с новичками нужно действовать аккуратно. Думаю, сначала он отвезет его на массаж к восьмируким девам-львицам. А дальше как пойдет. Фокус в том, что девы-львицы, на самом деле не девы, — солнышко подмигнуло так скабрезно, что весь мир издал одобрительное «о-о-о-о». — А мы все знаем, куда заводит любой эротический массаж.
Солнышко мечтательно улыбнулось, так что его пухлые щеки разошлись в стороны.
— Прошу меня извинить, но я должно это увидеть. Не каждый день у меня дома искушают принципиального девственника.
— Конечно, — понимающе кивнул Аркас. — Отправляйся, мы не дадим себе заскучать.
Солнышко покатилось по небосводу. Никас и рыцарь Любви остались наедине. Не собираясь продолжать разговор, человек снова лег на траву, положив руки под голову. Он думал о шраме на груди Максиме. О том, что жило внутри. Был ли способ извлечь его, не убивая носителя? И что делать потом? Оставить Одиночество на свободе слишком жестоко по отношению к Многмирью и Материи. Разделаться с ним раз и навсегда, пожалуй, было бы не под силу никому.
Никас рассмеялся.
— Ты что? — повела ухом Котожрица. — С ума сходишь? Не время сейчас.
— По замыслу Девела, я должен был перехватить эстафету у Максиме, — проговорил Никас. — Только и всего. Но план Интеллектуального провалился. Меня не смогли довести до цели. Да и Максиме не идиотка. Я очень сомневаюсь, что она полезла бы в ловушку, только для того, что бы посмотреть на меня. Единственная ваша надежда на спасение утрачена. И теперь я бессмысленно брожу из конца в конец Многомирья, прикасаясь к легендам, вижу и слышу вещи, которых не понимаю.
— Прикасаясь к легендам, ты пробуждаешь их ото сна, — сказала Котожрица. — Я помню, ты говорил, что все это закончится скверно. Но ты, слава фантазии, не ясновидец. Я вижу в тебе защитника. Такого же, как и я. И пока мы движемся, в поисках спасения, бессмысленны только спазмы отчаянья. Как у тебя сейчас. Так что хватит ныть.
Аркас приподнял голову.
— Откуда в тебе столько решимости?
Рыцарь улыбнулась.
— Ты не представляешь, как я люблю своих кошек.
Цинизм внутри Аркаса хмыкнул. Мелкий фетишизм эгоистичной натуры толкает сомнительных героев на бессмысленную борьбу. Человек прислушался к этой мысли, не понимая до конца, его ли это была желчь, или Цинизм внутри не ушел еще в спячку после встречи с Максиме. Да, — отозвался зверь, — я слышу вас. Не будь дураком Аркас, не ищи причин для борьбы. Сохранение разумности, Многомирья, смердящего котенка, — все это лишь мусорный ореол вокруг истинной природы сражений. Удовольствия победы! Бейся хоть с самим Геноцидом, один на один, я помогу тебе! Вместе мы повалим его. Он будет падать башней нереализованного гнева, и когда коснется земли, будет растоптан нашей пятой. Мы принесем его в жертву энтропии, и чувство победы опьянит нас на краткий миг, сделав богами. А потом мы доберемся до этой суки Максиме и сотрем ее в порошок!
— Я пойду, пройдусь, — сказал Никас.
— Один?
— Да, пожалуй. Не обижайся.
Котожрица рассмеялась.
— Послушай, я, конечно, рада твоей компании, но не нужно все время переживать, что ты сделаешь мне больно. Я вижу, что тебя гнетут мысли, с которыми ты должен побыть наедине. Если захочешь найти меня, спроси у Солнышка.
Благодарно кивнув, Никас покинул поляну. Он вышел на зеленый луг и вернулся к сливочной реке. Там он пошел вдоль берега, против течения белых вод. Никас внимательно всматривался в это неторопливое движение, но не замечал желаемого. К нему никто не приставал: наверное Солнышко отдало приказ держаться от человека на расстоянии.
Луг по правую сторону сменился шоколадными холмами увенчанными шапками из взбитых сливок, а потом прохладными карамельными низинами. В них скапливались комки сахарной ваты, облетавшие с вафельных деревьев. За ватой охотились забавные существа, похожие на пупсов. Никас думал о том, что привычные представления о добре и зле здесь ему не помогут. Стороны пребывали в мотивационном балансе. Каждый имел право видеть мир таким, каким он хочет. Стремления негатива были оправданы. Взгляды позитива — справедливы.