Никас перестал чистить зубы и подумал, что эту мысль стоит пока убрать в коробку с надписью «опасное». В общем, суть его предположения была в том, что он вовсе не сумасшедший. Просто чрезвычайно крохотная статистическая аномалия.
Это было совсем неплохо, так считать.
Костюм. Одеколон. Чистые носки. Еще немного одеколона. Начищенные ботинки. Слоник.
— Ты забыла у меня это… — сказал Никас, обольстительно глядя в зеркало. — Оля, ты потеряла. По-моему, это знак… По-моему это произошло не просто так. Да, так лучше, «знак» звучит слишком напористо. Оля, давай поговорим. Впустишь меня?
Разумеется, она ответит положительно.
Последний штрих — любимая шляпа с короткими полями.
Аркас выключил в прихожей свет и распахнул дверь, решительно шагнув навстречу активной жизни.
Возможно, в этот момент история Никаса Аркаса могла стать прозаичнее. В лучшем случае, любовной новеллой о погоне за ускользающим счастьем. Никас, после нелегкого периода досадных ошибок и сомнений, нагнал бы Олю где-нибудь, скажем, в Париже и, схватив за талию сильной рукой…
Ну, вы понимаете.
Мир становился бы все злее и взрывоопаснее. Из темных трещин социума непременно вылезли чудовища внешне похожие на людей. Кровь стала бы дешевле, чем вода и все такое прочее.
Но только при условии, что Никас ступил бы на лестничную площадку.
Было прохладновато.
Насколько подобное замечание вообще уместно для открытого космоса.
Никас стоял, крепко вцепившись в косяки, и чуть отставив зад, пока воздух с глухим ревом покидал его квартиру. С головы сдуло шляпу. Она закружилась как маленькое НЛО, и устремилась куда-то вниз в звездную бездну. Возможно, через пару миллиардов световых лет она сгорит на языке раздувшегося алого гиганта, отстраненно подумал Никас, провожая ее взглядом.
Он осторожно высунул голову и осмотрелся.
Это определенно был открытый космос. Со всеми его открытокосмическими развлечениями. Никас, приоткрыв рот, разглядывал композиции из далеких туманностей, пылевых облаков и незнакомых созвездий. И вряд ли этот ознакомительный этап мог полностью завершиться в ближайшие несколько недель.
Над ошеломленным журналистом преодолевал световые годы большой космический корабль. Он, вроде бы, от кого-то отстреливался, но Никас не мог разглядеть подробностей. Человеку инстинктивно захотелось пригнуться.
От порога, вдаль, в несуществующий зенит, уходила асфальтовая дорога, покрытая снегом. Никас в ужасе глядел на нее, раздумывая, как далеко теперь от него может находиться парадная подъезда. Он перевел взгляд на свои лакированные ботинки. Гипер-пространственных двигателей на них не было. Не было даже крылышек как на сандалиях Гермеса.
— Вот же черт, — бессодержательно высказался он.
В этот же момент что-то толкнуло его в плечо. Френ выскочила на дорогу, кружась и хохоча. Откуда она взялась? Аркас словно впервые увидел ее, но тут же почувствовал укол сожаления. Она отдала за него жизнь, спасая от страха.
— Френ! — позвал Никас, сорвавшись на фальцет. — Вернись немедленно! Тебе туда нельзя!
Девушка ликовала. Ее бледные ножки давили снег, выталкивая его за край дороги. Никас почувствовал отчаянье. Ничего не кончилось. Ничего, мать его, даже не собиралось подходить к концу, кроме его спокойной жизни. Он подпер дверь стойкой для обуви и вышел на дорогу. На него налетел порыв сильного холодного ветра. По-видимому, солнечного, успевшего остыть. Хрустя настом, человек подбирался к лярве. Он помнил, что про нее говорил Девел. Но соседей не выбирают.
— Френ, давай вернемся. Здесь опасно, ты разве не видишь?
Она остановилась, посмотрев на него ласково и терпеливо.
— Здесь хорошо, — возразила она. — Я так давно здесь не была. Пойдем, осмотримся.
— Вернись назад!
Никас все дальше удалялся от дверного проема. Он беспокойно оглядывался на него, наполняясь сомнением. Новый порыв ветра, фронтовой, ударил прямо в грудь, начал давить назад. Аркас едва успел поймать невесомую Френ, чтобы ее не увлекло на маршрут «дорога — «такое-то созвездие».
— Ты смерти моей хочешь?! — прямо спросил Никас у хохочущей лярвы. Ответом ему был металлический грохот. Обмирая от ледяного предчувствия, Никас посмотрел в сторону прихожей и убедился, что обувные полки упали. Инерция влекла назад широко распахнутую ветром дверь.
— Нет, — прошептал Никас, зверея. — Ну, уж дудки! Ну, уж нет!
Он поднялся и побежал назад, забросив Френ на плечо. С каждым его шагом полоса безопасности становилась все уже. Никас давно так не бегал. Ему казалось, что его пятки не касаются земли. Он был уверен, что успеет.