Аркас оскользнулся на протоплазме невыразимого богатства, но устоял.
— Иначе говоря, спорить со мной, все равно, что пытаться перекричать толпу, — закончил прим.
— Перекричать толпу несложно, — ответил на это Аркас. — Нужно только начинать с краев.
Нора все ширилась.
Журналист отвлекся от разговора и брезгливо выдохнул. Он уже привык к атмосфере передержанных фазаньих язычков, но в какой-то момент ему в нос мощным панчем ударила настоящая вонь. Кислое, гнетущее зловоние помойки.
— Что это там впереди? — спросил он, севшим голосом.
Он остановился, удерживая спазмы, и попятился назад, не разгибая спину.
— В моем носу гостили запахи с действительно дурной репутацией. Болото забитое трупами животных, стоянки беженцев без выгребных ям, сероводород в вулканических пещерах, стряпня в некоторых баулах. Но это… Что может так вонять?!
— Конгломерат страстей, их образов и почитателей — мгновенно ответил Альфа. — Жадность, Эгоизм, одно из воплощений Прагматизма. Воняет, в основном, Жадность.
Никас тяжело дышал, давясь теплым воздухом.
— Спокойно, — Альфа прижал к лицу платок. — Старайся не открывать рот. Жадность охоча до всего. Заберет зубы, и пикнуть не успеешь. Жалеть никто не будет. Повезло, что ты из материи, иначе от тебя осталось бы только мокрое место.
— И зачем мы идем к ним?!
— К ней, — поправил прим, заметно испаряясь. — Вместе они образуют сущность Потребления. И идем мы к ней, потому что только она может выпустить нас из этого мира.
— Снова-здорово, — проворчал Никас.
И потрогал зубы кончиком языка.
Глава 5
Создатель лежал в своем шалаше.
Его Всевидящие очи были разверзнуты. Он проснулся давно, с первыми петухами, но продолжал лежать ликом вниз на протертых шкурах.
«И Лежал Он Утро. И Полежит Еще Первую Половину Дня», — решил Творец про себя. — «Правая Длань Его Затекла».
Он вытащил ее из-под себя и принялся сжимать-разжимать пальцы. Снаружи подул ветер и что-то противно заскрипело. Послышался короткий треск. Похоже, опять покосился плетень.
Выходить не хотелось.
За щелястыми стенами жилища бродили прото-куры. Время от времени они просовывали клювы между веток, и сипло квохтали, намекая. Петух-проотец гордо бил крыльями, поднимая волны пыли и мелкого мусора. Могуче блеяла коза-проматерь. Негодуя, щебетали древнейшие воробьи, прыгающие по краям пустого корыта, которое жадно и бессмысленно вылизывала пятнистая свинья.
Свинья была просто свиньей. Без титулов. С ней и так было полно проблем.
Нужно было задать им всем корму, но выходить по-прежнему не хотелось. И вообще ничего не хотелось. Создатель заранее знал, каким будет день. Поминутно. И дело было даже не во Всеведении и Всезнании. Рутина — отличный предсказатель. Все сегодняшние приключения, как и приключения вчерашние и позавчерашние и поза-поза-поза… Эх. Все они были тесно связаны с запахом козы-проматери. И плетнем.
Тот снова затрещал, и Создатель подскочил на шкурах от неистового лая Первого пса.
В шалаше послышалась ленивая возня, и Творец выглянул наружу, раздвинув занавесь. Он сразу увидел незваное серое существо, которое медленно и неуклюже направлялось к посадкам. Животное напоминало ящерицу размером с железнодорожный вагон. На его хребте покачивались костяные пластины. За правой ногой волочился значительный фрагмент плетня.
Добравшись до грядки с капустой, существо поникло и принялось медленно, словно черепаха, раскусывать кочаны.
— Вот Неугодное! — вздохнул Создатель. — И Откуда Вы Сущие?
Творца эти эксцессы вовсе не радовали. Он точно знал, что никогда не создавал ничего подобного. Однако, в Сад регулярно пробирались чешуйчатые уродины, и появление их было совершенно необъяснимым. Они пугали зверей и вмешивались в идеальную местную экосистему.
Это было неудобно и, в конце концов, оскорбительно.
Ничего интересного в пришлых существах не было. Ситуация была бы иной, если б они, к примеру, могли говорить. Со времени изгнания пары экспериментальных собеседников, Творец чувствовал себя немного… вне тусовки. Он слегка соскучился по общению и мог бы относиться к пришельцам гораздо терпимее, если б те могли поддержать рассуждения о пользе шестидневного трудового цикла.