За тот выбор, за который им, детям, теперь приходится расплачиваться.
Поколение детей, которые не умеют просить о помощи и каждый намёк на жалость с чужой стороны воспринимают в штыки.
Поколение детей, которые учатся выживать любой ценой, потому что, если они не будут делать это, то никто их не спасет.
Поколение детей, приоритеты и ценности которых рушатся на глазах, и им самим приходится как-то с этим справляться.
Поколение детей, боггартом которых становятся их собственные родители.
Поколение детей, которых некому спасти ночами от их собственных кошмаров.
Поколение детей, которым вместо своих родителей приходится терпеть ненависть и ярость со стороны тех, кто во время войны оказался на правильной стороне.
Поколение детей, которые не умеют отличать искреннюю доброту и участливость от снисходительности и насмешек, а потому на всё реагируют одинаково холодно и презрительно.
Поколение детей, которые не умеют признавать собственные ошибки, но учатся делать это, хотя бы в своей голове.
Поколение детей, у которых нет Чёрных меток, но порой от взглядов окружающих они чувствуют себя настолько паршиво, что хочется посмотреть на свою левую руку и убедиться, действительно ли это правда.
Действительно ли окружающие ошибаются, глядя на них так.
Поколение детей, которые больше не употребляют слово «грязнокровка», но и не могут так просто отринуть всё то, что им внушали с самого детства.
Поколение детей, которые вдруг понимают, что с отвращением смотрят на вчерашних «своих», на тех, кто даже после этой дурацкой войны остался непробиваемыми болванами.
Поколение детей, которые вдруг становятся белыми воронами и среди «своих», и среди «чужих».
Поколение детей, которые смотрят на искалеченные судьбы вчерашних «врагов» и старательно давят в себе даже намёк на чувство вины, потому что оно может просто уничтожить их.
Поколение детей, которые после окончания войны вдруг начинают понимать, что мир не делится на «правых» и «виноватых». Что, уходя, она оставляет за собой лишь многочисленные жертвы и искалеченные судьбы.
Поколение слизеринцев, которые были детьми Пожирателей смерти, но сами никогда не выбирали этот путь.
========== Глава 18 ==========
День рождения Скорпиуса праздновали с огромным размахом. Т/И настояла и пригласила всех Уизли, Поттеров, Забини, Луну с мужем и Лонгботтомов. Пришла и Нарцисса Малфой.
Т/И была рада всем. Скорпиуса тоже всё устраивало, так как детей набился полный дом. Драко смирился с таким огромным количеством людей и практически не возражал.
Не ждали они только одного человека - Люциуса Малфоя.
Он пришёл ближе к вечеру. Внуку подарил большую машинку и набор юного волшебника. Драко попытался выгнать его, но Нарцисса уверила сына, что всё будет хорошо, и она проследит за мужем.
Т/И в очередной раз смотрела на родителей Драко и не верила, что эти люди способны любить друг друга. Но, на удивление, это так.
Эти двое действительно любили друг друга, пусть и немного странной любовью.
Едва вступившие в отношения Люциус и Нарцисса были холодны и сдержанны на публике - настоящие аристократы - хотя на самом деле они были очень влюблены.
Страх и напряжение висели в воздухе уже тогда, даже в кругу Пожирателей, хотя чувство власти и вседозволенности притупляло этот страх.
Казалось, ничто не могло опьянить больше всемогущества, но Люциус и Нарцисса были влюблены, и влюблённость затмевала всё.
Когда они наконец сыграли свадьбу (довольно скромно для их статуса, ограничившись небольшим кругом друзей), им ничего так не хотелось, как хоть ненадолго отстраниться от войн и убийств, гремевших по всей стране, потому что все эти темные, зловещие деяния никак не вязались с их внутренним состоянием.
Однако Люциус, который уже в то время был одним из самых приближённых Пожирателей, не мог вот так запросто покинуть Волан-де-Морта в разгар борьбы. Тёмный Лорд вообще с крайним презрением относился к высоким чувствам и одобрял браки своих Пожирателей лишь из соображений продолжения чистокровного магического рода.
Таким образом, мотивировать своё отстранение от дел любовью - а уж тем более желанием “медового месяца” - было бы верхом неблагоразумия. Так говорила Нарцисса, увещевая своего мужа.
Поэтому медового месяца у них так и не случилось, но всё-таки почти через полгода после свадьбы, ранней весной, всеми правдами и неправдами, прибегнув к самым невозможным ухищрениям, на целых десять дней Люциус и Нарцисса сбежали из охваченной войной пасмурной Англии в солнечную и мирную Венецию, охваченную карнавалом.
Это короткое путешествие вспоминалось им после, как красочный сон.
Куда только делась их аристократическая холодность и сдержанность?
В стране, где никакая опасность не подстерегала их за углом, где никто не знал их, где над ними не нависала постоянная тревога и гнетущий страх, они отдались своим чувствам полностью.
Они целовались, примеряли изукрашенные маски, сидели ночи напролёт на резном балконе, снова целовались, бродили по узким улочкам, держась за руки, кормили голубей на площади Сан Марко, смеялись до упаду, танцевали в карнавальных шествиях, целовались, целовались снова, много говорили, много молчали в счастливой тишине.
В эти короткие десять дней они прониклись друг другом по-настоящему и смогли наконец оценить в полной мере истинное могущество любви.
И тогда, в первые месяцы их совместной жизни, она пообещала самой себе: сколько бы не потребовалось, что бы ни случилось, она будет во всем поддерживать Люциуса, сдерживать его безрассудные порывы, когда необходимо, направлять его гнев, и лаской и любовью - только наедине - смягчать его нрав.
И тогда, в первые месяцы их совместной жизни, он пообещал себе: сколько бы ни потребовалось, что бы ни случилось, он будет оберегать Нарциссу, прислушиваться к ней, уважать её и защищать её от всех невзгод, и любить её бесконечно, со всей икренностью и пылом, на которые он способен.
***
Драко боялся отца.
Он боялся его всегда: когда был ребёнком, когда пошёл в школу или когда принял метку, и даже сейчас он боялся его.
Только теперь к страху за себя прибавлялся ещё страх за жену и сына, а также за мать.
Однажды маленький Драко затеял игру с домовым эльфом, но отец тут же наказал его и запретил даже ласково разговаривать с “тем, кто ниже”.
Драко впервые подружился с другим ребёнком, когда ему было четыре и родители взяли его с собой на Косую Аллею, но отец заметил и отвёл его в сторону от того мальчика со словами:
“Малфои не якшаются с полукровками, грязнокровками и предателями крови”.
Драко постоянно твердили, что он лучше всех тех, чья кровь “дурна”, и ругали, если он не держал себя высокомерно, оправдывая имя Малфоев.
Драко в принципе получал выволочку за всякое доброе действие, потому что, согласно мнению Люциуса, “доброта - это слабость”.
И Драко оскорблял полукровок и магглорождённых, чтобы отец гордился им.
Драко вообще не осознавал, насколько “грязнокровка” мерзкое слово - потому что дома оно произносилось очень часто.
Драко уехал домой на каникулы, зная, что родители всегда немножечко счастливее и теплее в Рождество, и провёл первый же свой ужин дома с отцом, отчаянно вцепившимся в его плечо.
Драко получил на день рождения новую метлу, хотя больше всего он хотел услышать от отца слова гордости и любви.
Драко никогда не был согласен с идеями Тёмного Лорда, но, конечно, ни разу не возразил ему - слишком силён был страх за себя и родителей.
Драко ощутил огромное облегчение от смерти Волан-де-Морта.
Драко стремился к преодолению предрассудков со всех сторон после войны.
И, определённо точно, Драко, ставший из наивного общительного малыша внешне холодным и безэмоциональным юношей, превратился в перенёсшего многое, но честного и упорного мужчину.